Поутру, зарёю только
Небо зацвело с востока,
Царь с невестою вдвоём
Объявились над крыльцом.
И невеста, в безупречном
Белом платье подвенечном,
В драгоценностях, в мехах,
Выглядела – просто ах!
Глянуть – истинно царица!
А в руках перо Жар-птицы
Аж светилось всё огнём
Освещая всё как днём!
Царь же, чуть прикрывши тело
Вышитой рубахой белой,
Ждал команды на прыжок
В разогретый кипяток…
Было всё уже готово
Для обряда колдовского,
И костёр вовсю трещал,
Раскаляя медный чан
А ещё в толпе огромной
Слух ходил совсем нескромный,
Что княжну старик-царёк
Трахнуть вечером не смог:
«Ишь ты, под венец собрался!
А на деле оказался,
Баял царский истопник,
Пиздолиз, а не мужик!»
«Да вы что? Да как возможно?
Нет, лизнуть, конечно, можно,
Но не вдуть красе такой?
Царь тогда такой на кой?
Раз «верхи» не могут это,
А «низы» хотят, да нету!
Это что же за напасть?
На хрена такая власть?»
«Знать пора царя такого
Поменять на молодого,
Чтоб и девку мог «загнуть»
И народу дал вздохнуть!»
В общем, каждый возмущался
Тем, как царь-то облажался,
Рухнул, строго говоря,
Рейтинг старого царя!
Так не так, а зрела вроде
Революция в народе,
Пока тихо, но вот-вот
Чувствовалось, всех прорвёт!
Царь же, кутаясь в рубаху,
Глядя на котёл со страхом,
На собравшийся народ,
Стал давать «обратный ход»:
«Что-то я слегка очкую…
Прихоть исполнять такую,
Я б подмыться в бане мог,
На хрена мне кипяток?
На хрена мне в эту воду?
Я и так не старый вроде…
Как-то вся эта херня
И не радует меня…
Мне сдаётся в этом варе,
Я себя как есть ошпарю,
Слышишь, что я говорю?
Муди запросто сварю!»
«Ты мне что, не доверяешь?
Ну тогда, родной, как знаешь!
Только ты имей в виду:
За такого не пойду!
На кой ляд мне старикашка?
Я тебе тут что, монашка?
Чтобы вместо хера, блядь,
Огурцом себя ебать!
Мне, невесте, и не верить?
Можешь сам тогда проверить!
Пусть любой, тебя вперёд,
В этот чан с водой нырнёт!
Сам увидишь, как мужчину
Этот наш обряд старинный
Из урода-упыря
Превратит в богатыря!»
«Ну, княжна, ты и умище!
Только где же мы отыщем
Добровольца-молодца?»
«Да пошли хотя б Стрельца!
Служба у него такая,
Чтоб в приказы не вникая,
Их мгновенно исполнять,
И коль надо жизнь отдать!»
«Точно. Ну-ка слуги, разом,
В соответствии с приказом,
Быстро, сей же час, Стрельца
Мне поставьте у крыльца!»
Не прошло и две минуты,
А уж слуги тут как тут, и
Словно бы из-под земли,
Вмиг Стрельца приволокли!
Тот, с похмелья чуть икая,
Толком не соображая,
Перед Батюшкой-отцом
Вытянулся молодцом!
«Так что, здравия желаю!
Прибыл, сразу докладаю:
Беспорядков нет в стране,
Все довольны. Жалоб нет!»
«Что ты дурака валяешь?
Аль допился и не знаешь,
Что сегодня здесь у нас
Намечается сейчас?»
«Виноват! Прости убогих!
«Принял» с вечера немного,
И не въехал сгоряча…
О! А на хрена тут чан?..
Вы чего тут все сбежались,
Что ли суп варить собрались?
А зачем же во дворе?
Ведь на кухне-то быстрей…»
«А затем, что ты, голубчик
Прямо щас нырнёшь в сей «супчик»,
Чем докажешь всей стране
Преданность и верность мне!»
«Государь наш! Царь-надёжа!
Как же можно?.. Да за что же?..
Я ж тебе по мере сил
Верой – правдою служил!
Так за что ж, при всём народе,
Ты меня тут гонишь в воду?
Ладно б – в озеро, в прудок,
Но зачем же в кипяток?»
«Цыц! Замолкни дурачина,
Значит, есть на то причина!
Опосля ты, может быть,
Будешь нас благодарить!
Коли всё пройдёт как надо,
Будет от меня награда –
Ящик водки, сто монет!
Всё! Вперёд! Кончай пиздеть!»
«Эх, за что ж мне это, братцы!.
На княжну взглянул сурово:
«Всё, вашличства, я готовый!
Двум смертям-то не бывать,
А одной не миновать!»
Тут княжна с крылечка в воду
Бросила перо то сходу,
От него весь кипяток
Заискрился как цветок!
Словно радуга вначале
Расцвела дугой над чаном,
Звёзды яркие взвились
И, шипя, опали вниз!
И Стрелец в мундире шитом,
Разбежался знаменито
И, аж захватило дух,
В чан с водой кипящей – бух!
Скрылся сходу под водою,
Только брызги над толпою,
Вынырнул наверх, и вновь
В кипяток ушёл на дно…
Снова вверх и вниз, и сразу,
Как по Божьему указу,
Его словно бы рука
Вынула из кипятка!
Пронесла народа мимо,
И как прежде невредимым
Опустила у крыльца,
Да какого молодца!!!
Вмиг затихли разговоры,
И толпа как ахнет хором:
«Боже! Это ж не стрелец,
А заморский красавец!!!»
«Глянь-ка, стриженный… завитый…»
«Чисто пахнущий, умытый…»
«И с подбритой бородой,
Посвежевший, молодой…»
«А одет-то, точно вижу,
Прям, как с городу Парижу…»
«И сияет-то, подлец,
Словно новый рубль – пиздец!..»
А княжна, как увидала,
Словно мак пунцовой стала,
Вмиг её «пробила» страсть,
Вмиг желанием зажглась…
Тут и царь, рванув рубаху,
Проскочил ступени махом:
«Не позволю ни хуя!..
Дальше очередь моя!..»
На ходу ногами дрыгнул,
Как козёл в котёл запрыгнул,
Только сверху пузыри...
И сварился там внутри!..»
И княжна, сбежав скорее,
Бросилась Стрельцу на шею
И прижалась головой:
«Мой… теперь навеки мой…»
Обняла его руками,
Обвила вокруг ногами,
Застонала в кураже,
Словно «кончила» уже…
И народ, на действо глядя,
Посмеялся до упада,
Как княжна, обряд творя,
Объегорила царя!
Долго не были в печали,
И Стрельца царём признали,
Баб-то было большинство,
Вот и выбрали его!
А потом с мадьярской кралей
Его в храме обвенчали,
Чтобы церемониал
Задарма не пропадал!
А поскольку всё для свадьбы
Приготовили в усадьбе,
Что ж продуктам пропадать –
Сразу сели пировать!
И неспешно, две недели,
Все на свадебке «гудели»,
Нажрались, перепились,
Поеблись и подрались!
О царе на пире скромном,
Ни один вообще не вспомнил,
Он и был не херувим,
А утоп, так и хрен с ним!
Всем средь пиршества и бала
Не до революций стало,
Что бузить в стране родной,
Царь-то нынче в доску свой!
Как сказали б англичане
Без особенной печали:
«А король наш умер, что ль?
Ну, да здравствует король!»
