Меня зовут Франк ван Дорт, во время инцидента мне было 20 лет. Мои родители голландцы. Отец был членом Посольства Нидерландов, а мама работала переводчицей в МИДе. Моя история происходила во время 1942 года, когда город Амбон, в Голландской Ост-Индии, по-прежнему принадлежал Нидерландам. Я работал лаборантом в колледже Св. Сервата.
В этот период нашей истории японцам противостояли голландские и австралийские войска. Колледж Св. Сервата использовали в качестве госпиталя для лечения раненых с фронта, и как я помню, в госпитале размещалось более чем девяносто раненых солдат в то время.
Мне скоро стало ясно, что дела обстоят плохо. Из разговоров с ранеными стало очевидно, что союзные армии безнадежно уступают численностью японцам; я думал, что это может быть только вопросом времени до того как самураи возьмут верх. Я считал, что колледж скоро будет в руках врага, поэтому решил что-то предпринять против такого случая.
Здание колледжа было одно из самых высоких в городе, поэтому его крыша не могла быть видна. На крыше было несколько металлических вентиляторов отделенных на разных интервалах деревянными стенами, которые я решил сделать идеальным укрытием в чрезвычайной ситуации.
Было несколько световых люков, служившие доступом на крышу, поэтому я был осторожен, я мог следить за врагом, и когда дела внизу, в конце концов, успокоились, я мог бы просто спуститься. В течение нескольких дней я запас значительные запасы продовольствия и воды для длительного периода сокрытия.
Было бы около 10 часов вечера, в те сутки, когда, пройдя комнату медсестер, я услышал, как кто-то плачет. Войдя в комнату, я увидел медсестру Линду, она была одна и сидя за столом, рыдала как испуганный ребенок.
Линде, было 22 года, она была красива. Безупречный, слегка бронзовый цвет лица, кудрявые, короткие светлые волосы и яркие голубые глаза. Ее рост был 160 см, и у нее была фигура как песочные часы. Присев рядом с ней, я осторожно положил руку на нее и спросил, почему она так расстроилась. Выяснилось, что ранее в тот день она получила плохую новость от Эльзы, ее двоюродной сестры.
Эльза жила с родителями своего мужа в деревне в 5 милях от Амбона, когда село было занято японскими войсками. По рассказу свидетеля, которому впоследствии удалось избежать кровавой бойни, там была устроена резня, а родственники Эльзы был жестоко убиты ордами пьяных японских солдат. А затем, с подпитанной алкоголем похотью, они обратили свое внимание на ее 25-летнюю кузину.
Эльзу избивали, пытали и насиловали час за часом, пока она, в конечном итоге, не умерла от этой жестокости. Линда дрожала от страха, и стало очевидно, что она была в ужасе от встречи с той же судьбой, что и ее кузина
Несмотря на это, Линда все еще не была уверена в успехе. Она все еще была расстроена и явно не была способна возобновить свои сестринские обязанности. Я сказал, что хороший сон, вероятно, поможет ей успокоиться, и для безопасности лучше бы ей было бы спать в одном из кабинетов на верхнем этаже. Таким образом, если что-то произойдет ночью, я мог бы немедленно разбудить ее, и мы могли вылезть на крышу через один из световых люков. Через 15 минут, свернувшись калачиком на старом диване в одном из кабинетов, Линда погрузилась в глубокий сон.Было около 2 ч. ночи, когда я сначала услышал звуки выстрела из пушки на расстоянии, после этого госпиталь стала сценой хаоса и паники. Скрытый из вида я наблюдал, как первый из японских солдат был встречен на входе двумя старшими врачами, оба были мгновенно расстреляны тут же. Вскоре после этого солдаты ворвались в палаты и устроили резню. Раненые солдаты союзников, которые были неспособны защитить себя, были либо пристрелены, либо заколоты штыками в своих кроватях. Глупый храбрый доктор, который пытался защитить своих пациентов, вдруг обнаружил, что смотрит на свои кишки, когда они вывалились из зияющей штыковой раны ему на живот. Любой мужчина, который проявил малейший признак сопротивления, был немедленно и жестоко убит.
Когда я дошел до кабинета, в котором, в блаженном неведении о надвигающейся опасности, была Линда. Японцы устроили бойню на 2-м этаже. Я подсчитал, что у нас было минут 8-мь, чтобы устроить наш побег. Я ворвался в кабинет, включил свет, и Линда с испугом проснулась. Я сказал ей, что нам необходимо немедленного уходить. Когда я расположил стул под одним из световых люков. Отодвинув крышку, я остановился на мгновение и услышал звук женщин, кричащих с нижнего этажа. Мародерствующие солдаты находили некоторых из двадцати или около того молодых медсестер на дежурстве и начинали их насиловать и пытать со всей жестокостью, на которою были способны. Я посмотрел на Линду. Она была бледна, и я мог видеть в ее глазах ужас. Было немыслимо даже представить себе ее судьбу, но даже когда эти мысли начали переходить мне в голову, я ощутил свой быстро твердевший член. Я внезапно встревожился, услышав звук ударов ногами и сердитые крики на близком расстоянии, японские солдаты приближались….
Я быстро поднялся через люк и залез на крышу. Линда поднялась на стул и тянулась, чтобы схватить меня за руку; солдаты были близки, очень близко, жестокая и бешеная толпа, подпитываемая похотью, охотящаяся на их следующую жертву. Я потянулся и схватил руку Линды, крепко сжал ее, но не смог поднять девушку. Она в отчаянии взглянула на меня, сбитая с толку, она начала паниковать и попыталась отстраниться от меня, но я пытался тянуть ее за руку. Слезы начали течь по ее лицу. Солдаты приближались по коридору, как мотыльки, направляясь к единственному кабинету, где горел свет. Девушка сделала последнюю, но бесполезную попытку удержать мою руку, в этот момент мои пальцы, не выдержав напряжения, разжались
На ее лице отобразился ужас, в отчаянии цепляясь за воздух перед ней; она неуверенно колебалась на краю стула, прежде чем упала на деревянный пол. Через мгновение я опустил стеклянную крышку на просвет. Стоя на коленях, окруженный чернильной темнотой чердака, я мог смотреть вниз, в хорошо освещенный интерьер кабинета, незаметно. Я видел, как Линда распростерлась на полу внизу, все еще лежавшая там, в шоке от падения.В этот момент дверь в кабинет сильно ударили, и она сорвалась с петель. Три, затем четыре, потом пять явно пьяных японских солдат ворвались в комнату, и каждое из их садистских желтых лиц отображало картину зла и жестокого намерения. Они нашли другую жертву, и эта была молодой, почти наверняка девственной, с отличной фигурой. Бедная молодая медсестра в отчаянии закричала, когда храбрые солдаты императорской японской армии бросились на нее.
Я видел, почти ошеломленный своим собственным чувством похоти, что они ухватили и начали щупать беспомощную жертву. Несколько рук, схватили и сжали ее упругие сочные груди, в то время как другие руки подняли ее халат, лапая голую плоть верха ее бедер. Руки нашли и сжали промежность ее белых шелковых трусов, которые были грубо отодвинуты в сторону. Жестокие, наглые пальцы пробирались в плотную, сухую дыру их кричащей жертвы.
Насильники поняли теперь, что их жертва действительно была девственницей. Каждый из них теперь хотел быть первым, трахать ее сильно, удовлетворить свое первобытное желание оплодотворять и размножаться. Подол униформы медсестры вскоре был задран выше талии девушки, ее шелковые трусы были сняты, последний барьер с ее лобка исчез. Ее груди тряслись, когда ее униформа расстегнута от шеи до конца. Ее лифчик, через несколько секунд, был снят. Девушка продолжала кричать, снова и снова, умоляя о помощи и надеясь, что кто-то поможет ей. Ее руки были подняты за голову, их держали. Двое солдат, держа лодыжки, стали раздвигать ее ноги. Прежде чем она поняла, что происходит, первый залез на нее, схватил за волосы и отдернул голову назад, он хотел взглянуть ей в глаза и увидеть ее боль и страх. Потом она почувствовала это, что-то твердое и большое, прикасающееся к ее маленьким лепесткам. Линда чувствует его мокрый, слизистый кончик, который раздражает губки ее влагалища, она задыхается, страх отражается в ее глазах. На лице насильника отображается жестокая насмешка, он что-то кричит ей по-японски и бросается вперед, его ягодицы сжаты, усилия переносится на его жесткий член, он пробивает, разрывает ее плеву, когда набрасывается на влагалище. Внезапная боль в ее вагине, почти подавила ее чувства. Мучительный крик Линды звучал страшно, но я продолжал наблюдать, как похотливый японец брал ее невинность. По мере того как толчки ее насильника стали ускоряться, Линда стала все более оживленной, когда солдат все глубже и глубже заталкивал в нее свой член. Он собирался выполнить окончательный акт осквернения, и молодая медсестра хорошо знала, что это может означать. Японский член вонзался в ее влагалище с быстрой скоростью, она пыталась умолять нападавшего и отчаянно пыталась вырваться, зная, что это безнадежно. Каждый толчок его члена теперь становился быстрым толчком в ее влагалище, его темп становился исступленным. Все ее тело внезапно замерло, она вскрикнула и обычно привлекательное лицо симпатичной медсестры, теперь стало маской страха и отчаяния. Солдат сильнее прижался к ее влагалищу и его член выстрелил свою первую струю спермы. Линда почувствовала, как его ствол неудержимо пульсируют внутри нее, она знала, что каждая его дрожь означает еще одну струю мужского семени, глубоко внутри ее плодородного лона...
