Два прапорщика - 2

Николай распахнул двери. — Геля, проходи. Будь как дома. — А если не захочу никуда уходить? — Маме понравится, что я, наконец-то привёл в дом жену. — Размечтался, Коля в кубе. Ванна где? Сама вижу. — Гель, сейчас принесу полотенце. Трусы вон туда бросишь. Позже постираю. — Коль, сдурел? Я же пошутила. — А я нет. — Коль, ещё чего не хватало, мои трусы стирать будешь. — Прапорщик Приходько! Отставить разговоры в строю. Исполнять. Геля шутливо приложила руку к виску. — Есть исполнять. Только я сама постираю. — Значит я буду перестирывать. Всё, иди. Я пока на стол соберу. Занёс полотенце в ванну. Гелька сидит в ванне, попу моет, старается. Где на службе это сделать? Меня увидела, ойкнула. — Коль, не смотри. — Почему? — Я стесняюсь. Ну пожалуйста. Интересно получается: Не хочу, чтобы ты смотрел, а двери на щеколду закрыть просто забыла. Мозгов-то нету. Откуда у прапорюг мозги. Одна извилина, и та от фуражки. А Николай стоит, выпучив глаза и поедает ими голенькую, такую ладную Гелину фигурку. Сейчас, когда первая страсть перестала туманить мозги, смог полностью оценить и гладкую кожу, и все округлости в нужных местах, и складочки там, где им быть положено. И общую пропорциональность тела, поддерживаемого постоянными спортивными занятиями, за чем строго следил зам по физ подготовке, гоняя всех без исключения по спорт городку, не делая исключений по половому признаку. Мечта феминисток. Правда они, столкнувшись с такой реальностью, мигом бы отказались от своего учения. Легко рассуждать о равноправии, сидя на диване. А вот кросс на червончик мигом выветрит эту дурь из головы. А там и зам по БСП загонит на марш-бросок. И вновь без различия полов. Да с полной выкладкой. Да тир, обязательный для всех. — Колька! - Геля плеснула водой. - Изыди! Глаза лопнут. — От такой красоты точно лопнут. — Всё. Уходи. Дай спокойно домыться. — А спинку потереть. Засмеялась. — Позже потрёшь. И не спинку. — Обещаешь? — Мамой клянусь! Коооль, ну правда, иди, а. Колька! Дождёшься - пошлю. — Меня нет. Это привидение. Дай хоть потрогаю. Протянул руку и тут же получил по ней полноценный, вовсе не шуточный шлепок. — Успеешь. Иди, аппетит нагуливай. А то сейчас штаны лопнут. Накрыв на стол что купили и что было в холодильнике, сунув водку в морозилку, приготовил для Гели материн банный халат, себе трико, Николай вежливо постучал в двери ванной и, едва дверь приоткрылась, просунул в щель материн халат. За дверью ахнули. — Коль! Что это? Ты не заболел? — Гель, иди ты. Раздразнила, теперь спрашиваешь. Освобождай помывочное место для боевого товарища. Гелька, завернувшись в мамин халат, вышла, смеётся — Свободно, товарищ прапорщик. Коль, ты не закрывайся. — Почему? — Подглядывать буду. — Я могу и сам показать. Гелька протянула — Нууу, так не интересно. Вот когда подглядываешь, это да. — Ты иди на кухню. Там сковорода на плите стоит. Сгорит, кто-то по круглой попе получит. Ремнём. Для выразительности Николай даже поскрежетал зубами и нахмурил брови. Развернув Гелю за руку, не удержался и приложился ладонью к выступающим округлостям ниже спины. Геля ахнула, развернулась, но смогла лишь пустить матерную тираду в захлопнувшуюся перед ней дверь ванной комнаты. Неизвестно кому погрозив кулаком, пошла на кухню. Ошибиться с направлением было трудно, потому что умопомрачительный запах не дал бы сбиться с пути. Желудок недовольно заурчал, напоминая, что с самого обеда в него ничего не закинули. А ведь он так ждал этого. Схватив со стола что-то из нарезки и быстро жуя, открыла крышку сковороды. Вкусный пар шибанул в нос, опалил слегка, рванул к потолку. Геля вдохнула, протянула мечтательно, прикрыв глаза — Ууумммм, вкуснятина! Николаев! - Голос прозвучал громко и грозно. Не до шуток, когда есть хочется. - Ты там не утонул? Давай мухой! Человек с голоду помирает. Ты меня в гости позвал чтобы с голоду уморить? И замолчала, потому что со спины её крепко обняли, сдавили Колины руки

Казалось бы, что такого - мужчина обнял? А как приятно. Ноги стали ватными, мысли побежали куда-то, даже чувство голода притупилось. А когда Колины губы коснулись шеи, взяли в плен мочку уха, пробежались до того места, где волосы прикрывают шею, а руки переместились на грудь, слегда сжали оба мячика, не сдержалась. Вывернувшись из Колькиных рук, закинула свои ему на шею и впилась губами в его губы. Какой ужин! Благо успели выключить конфорку. Лёжа под Николаем, таяла, растекаясь мягким воском. Принимала в себя его член и не хотела его отпускать, тянулась за ним всем телом, когда он отступал назад лишь для того, чтобы взять разбег. И она подавалась навстречу этому напору, стараясь своей вагиной проглотить, всосать в себя и никуда не отпускать этот восхитительно вкусный, упругий, и в то же самое время мягкий предмет - член любимого человека. Ей не казалось, она точно влюбилась в него, в своего Коленьку. Но ведь так не бывает. Так просто не может быть. Она же не глупая девочка. И Коля не первый мужчина в её жизни. Тем не менее это было так. Она точно знала, что не сможет жить без него, без своего Коли в кубе. Она знала, что завтра, когда эта сказка исчезнет, растаяв под первыми лучами солнца, она будет страдать так же, как Золушка, потерявшая башмачок на балу. И потому она не хотела, чтобы эта сказка кончалась. И Коля, словно читая её мысли, не спешил покинуть её, оставив наедине со своими переживаниями. Она никогда и ни за что не признается в том, что влюбилась в него, как дура. Был позабыт муж, эта ошибка природы. За столько лет не смог сделать ребёнка - пустоцвет. Было забыто всё. Было здесь и сейчас - наслаждение вот этим коротким мигом любви. Вдруг Коля покинул её. За что? Она потянулась вслед, не понимая, чем заслужила такое наказание, едва не вскрикнув от обиды и разочарования. Коля, ты куда? Оооххх, какая же ты дура, Гелька! Коля, её Коля, просто подхватил её за бёдра, за попу и приподнял, наклонив лицо над её киской. Выгнувшись, повиснув на его руках, лишь лопатками упираясь в постель, не сдержалась, закричала в полный голос — Коооллляяяя! И это было последнее сознательное действие. Она просто выпала из реальности. Геля, где ты, девочка? Пришла в себя, когда безвольно распласталась под Колей, а он нежно и ласково, осторожно, будто обращаясь с необычайно хрупкой вещью, входил в неё. Каким-то краем сознания, ещё не полностью придя в себя от всепоглощающего оргазма, воспринимала его толчки. И полностью пришла в себя лишь в тот момент, когда Коля, её Коля начал изливаться в неё. Горячая сперма заполнила до самых краёв её вагину, выступила наружу, сумев протиснуться между Колиным членом и стеночками её кисули. Хотя там, как ей казалось, нельзя было иголку просунуть, так плотно входил в неё Коля. И Геля была просто благодарна Николаю, когда он просто молча лёг рядом, легонько поглаживая её, давая время прийти в себя полностью. Полежав некоторое время, повернулась. Приподнялась на локте, посмотрела в лицо Николаю, наклонилась, поцеловала. Не страстно, нежно, ласково. — Спасибо, Коля. — За что? — За всё. Просто спасибо. Кормить будешь? И оба соскочили с постели, потому что из кухни явственно несло подгоревшей пищей. Бегом, с голыми задницами, не до стеснения, когда в доме пожар, побежали на кухню вперегонки. И потом долго смеялись над собой, оставшись без ужина. Не ту конфорку выключили. Коля, грубо выматерившись, остудив сгоревшую сковороду под струёй воды, зло бросил её в мусорное ведро, будто это она была виновницей смога в кухне, суматохи и паники. Махнув рукой, заявил — Завтра мамане новую куплю. Так, чего есть будем? Гель, пельмени есть, с мамкой вместе лепили. Сваришь? Задыхаясь и икая от смеха, Геля спросила — Не доверяешь сам себе? Как это называется? — Что? — Что ужин профукали? — Гель, давай без матов. Настроение какое-то...Не знаю, будто на Новый год Дед Мороз подарил подарок Геля внимательно посмотрела на Николая — Коль, это от того, что был со мной? Колька упёрся взглядом в Гелины глаза, не отводит в сторону, будто в гляделки играют: кто кого переглядит. — Ты тоже? Геля вздохнула. — Коль, не дури. Я не та, кто тебе нужен. И извини за всё. — За что, глупая? — За всё. Коль, может я пойду? — Голодная? Успокойся. Поужинали молча. Как-то скомкано, без водки, так и оставшейся сиротливо лежать в морозилке. Потом Геля молча оделась. — Коль... — Сейчас отвезу. Вернувшись домой, налил полный стакан водки, выпил, не почувствовав вкуса. Главное ведь, что ничего не понятно. Всё было хорошо, и вдруг враз всё изменилось. Что не так сделал? Хотел налить второй, передумал. Что же произошло? Отчего такое резкое изменение настроения? У мужа отпросилась. Точнее, просто поставила его в известность. Может совесть проснулась? Какая совесть? По слухам, которые всегда ходили, ходят и будут ходить по части, жили геля с мужем не очень хорошо и счастливо. Тогда что? Николай ходил по квартире, ломал голову, приканчивая вторую пачку сигарет. Зашёл в ванну. На стиральной машинке ярким пятном, скомканные лежали Гелины трусики. Замерев в ступоре, долго не мог сообразить что к чему. Взял их в руки, прижал к лицу, втянул в себя запах. Совсем с ума соскочил, парень. Уже трусы нюхаешь. И ещё раз втянул запах. И ещё. Геля, Гелька! Ведьма! Что ты сделала? Не первая женщина в его жизни и не последняя. А вот поди же ты... Лёжа на кровати, пяля глаза в потолок и не видя ничего, думал, думал. Гелины трусы лежали рядом на подушке. С тем и заснул. На утреннем разводе Геля сделала вид, будто они едва знакомы. Стандартное "Здравствуй" и всё. Николай даже растерялся. Попытался остановить что-то спросить. Геля легонько отстранилась — Не надо, Коля. — Геля, что случилось? Я тебя чем-то обидел? — Нет, Коля. Тебе не надо себя винить. Это я дура. Прости. Сон кончился, сказка тоже. А жизнь не сказка. Нам больше не нужно встречаться. Продолжить сверку пришла Ирка. Нагловатая особа. Симпатичная, эффектная, знающая себе цену и от того развязанная, будто весь мир ей должен. Весь мир должен быть у её ног. Словно избалованное дитя, привыкшее получать всё, что захочет. Немного поработав, уселась на стол. — Николаев, чаем начальство поить думаешь? Николай хмыкнул. — И каким боком ты мне начальство? — Ведомость я составлять буду. — И что? — Связь улавливаешь? Потянула с шеи галстук. Ноги бесстыдно расставлены так, что видно трусики, прикрывающие промежность. На них расплывалось влажное пятно. От Ирки чувствительно потянуло кошачьим запахом возбуждённой женщины. Николай мысленно усмехнулся. В иное время Ирка уже бы стояла раком, подмахивая Коленьке. Благо не в первый раз. В иное, но не сегодня. Сегодня Иркины потуги вызывали лишь глухое раздражение. — Для начала слезь со стола. Люди на нём едят. От твоей ведомости мне ни жарко, ни холодно. Её ещё сто раз перепроверять будут. И вообще, Ир, у меня сегодня что-то голова болит. Настроение - говно. Ирка психанула — ПМС, что ли? Может так твоя голова пройдёт? Ирка сняла китель, стянула юбку. Глянула на Николая. — Ну, мне трусы снимать? Какого чёрта? Что, на этой Геле свет клином сошёлся? Да плевать. Корчить что-то из себя будет. Николай, разозлившись, почувствовал возбуждение. Рывком поставил Ирку на колени.Та онемела от неожиданности, лишь смогла спросить — Коль, ты что? — Ничего. Рот открой. Ирка привычно сосала, стараясь заглотить член полностью. Что-то сегодня было не так. Никогда Коля не вёл себя так грубо, так...Не поняла, видимо показалось, но было такое впечатление, словно Коля презирал её за что-то. За что? Ну что из того, что она почти официальная подстилка в части. Ей нравится, а на остальное плевать. Раньше всё было нормально. Сосала и чувствовала, что Николай не с ней, а где-то там, куда ей не было хода. Да и не понятно, где это его прекрасное далёко. Подняв, опять же грубо, поставил раком и вошёл. — Больно, Коля! — Извини. А в голосе ни капли сострадания или вины. Пустой голос, полный безразличия, будто не живого человека, а резиновую куклу натягивает на свой член. Никакой страсти. Скорее такое чувство, будто на её, Иркином теле вымещает злость Ирка терпела грубое вторжение. Никакого удовольствия, лишь тупая боль. Зря она согласилась заменить Гельку. А может между ними что-то произошло и сейчас Николай вымещает своё зло на Гельку с Иркой? Ну, сука, подставила, значит! Припомню! Не дала, наверное, да ещё и посмеялась, поди. Тварь! Если Коля так же будет драть начальницу, и если в этом виновата Гелька, пиздец ей полный. Шахиня не простит. Штатный ёбарь всего ХОЗО, и вдруг такое. Шахиня, казашка по национальности, ебливая до невозможности. Помнится они с Иркой на пару с Колей шалили на Иркиной квартире. Как развлекались. И было неважно, кто есть кто. Коля, натягивая на свой член шахиню, приговаривал — Ваш день будет завтра. А сегодня я буду ебать начальство. А та, сквозь стон, отвечала — Да, Коля! Да! Николай кончил. Ирка, выпрямившись, недовольно сказала — Коля, ты сегодня совсем сдурел. Мне до сих пор больно. И никакого удовольствия. Коль, что случилось? Гелька накосячила? Ну, сука, я ей... Не успела договорить и замолчала в испуге. Николай прервал её, зарычав и больно ухватив за плечо — Только попробуй! Башку сверну! Ирка реально испугалась. Бешенные глаза, рот перекосило. Да все знают этого бешенного. После командировки совсем с резьбы соскочил. Жена сбежала, с матерью живёт. Его никто лишний раз старается не задевать. А так мужик компанейский, рубаха-парень. И ласковый. Это сегодня что-то с ним. Нет, нужно Гельку попытать. Лишь бы не нажаловалась этому психованному. Успокаивающе улыбнулась, пусть и получилась та улыбка кривоватой. — Коль, ты что? Да нужна мне эта... Пусть делает, что хочет. Коль, я же просто ради интереса. — Извини, Ир, сорвался. Говорю же, голова болит. Геля здесь ни при чём. Ну да, совсем ни причём. Кто тебе поверит. Вон как лицо разгладилось и глазки заблестели. Ох, епть! Никак Коля запал на эту...на эту...Блядь! Шахине надо сказать. Только предупредить, чтобы Гельку не трогала. Порвёт, как Тузик грелку. Точно, въёбся парень. Оххх, мать, что будет! — Коля, я, пожалуй, пойду. Мне ещё ведомость свести надо. - Ирка торопливо одевалась. - Ты потом в штаб забеги. Расписаться надо будет. Николай как-то безразлично спросил — Там всё нормально? — Коль, у тебя всегда и всё на пять баллов. Так я пойду? Николай остановил Ирку, поцеловал в краешек губ — Ир, извини, если что не так. — Да ладно, Коль, что ты. Пока. Около двух месяцев Геля и Николай держались официально. При встрече короткое приветствие и всё. Чужие люди. Что Ирка, что шахиня перестали встречаться с Николаем в интимной обстановке. Сам он попыток к этому не делал. Ему было как-то безразлично. Дома мать заметила изменившееся поведение сына. И сумела выпытать, вытянуть из него всё, что ей было интересно. И в один из вечеров усадила сына напротив себя и задала вопрос — Коля, сынок. Скажи честно, эта женщина, Геля, она тебе как? — мам, не надо. — Надо, сын, надо. - Мать покачала головой. - Я встречалась и разговаривала с ней. Николай вспыхнул — Зачем? Гордая, так пусть идёт... — Молчать! - Материн окрик подействовал как пощёчина. - Сопляк! С матерью ещё норов свой показывать будет. Успокоившись, продолжила. — Ты знаешь, что она с мужем развелась? Нет? А мог бы поинтересоваться, свинья. Переспал с бабёнкой и в кусты. — Мам, я... — Заткнись! Колька, не доводи до греха, тресну по пустой башке. Ты знаешь, чтоона носит твоего ребёнка? Колька вскочил. — Ма! — Сядь. И слушай. Её муж пустоцвет. Так что ребёнок точно твой. А то, что она иссохлась по тебе, ты знаешь? А ты? Сволочуга! Если с девочкой что случится, то я... — Мам, собирайся. — Куда?- Мама удивилась. - Куда собираться? — Едем. За твоей снохой едем. За моей женой. — Колька, но нельзя же так. Хотя бы позвонить надо. — Любит, говоришь? Моего ребёнка носит? Так какого...Мам, такую увезу. Сгребу, посажу в машину и увезу. Чего сидим? Геля, услышав звонок, отворила двери. На пороге стоял Николай. За его плечом маячила его мать, с которой у Гели недавно был разговор. Точно, пришёл требовать, чтобы она избавилась от ребёнка Николай, как-то по-детски всхлипнув, встал на колени, уткнулся головой в гелин живот — Милая, родная, прости идиота. Гонористого идиота. Дурака. Полного. Геля, будь моей женой. Геля опустилась на колени, встав напротив Николая. Они целовались, что-то говорили друг другу. Николай снимал губами слезинки с Гелиного лица. Мать, не дождавшись здравомыслия от двух взрослых деточек, кашлянула. — Сын, может сноха хотя бы пригласит свекровь в дом. Не до чая. Геля, покраснев так, будто ей всё лицо измазали свеклой, подскочила. — Что вы, что вы, Антонина Андреевна. Извините. Проходите. Я...Я так... Мать обняла сноху, поцеловала — Успокойся, дочка. Теперь всё будет в порядке. *************************************************************************************************************************** Николай в строгом костюме, Геля в белом платье, умело скрывающем в своих складках заметный животик, стояли перед столом. Сзади их толпились гости: сослуживцы, родня, знакомые. Толстая тётка со строгим выражением лица, важная от своей значимости, спросила — Гражданин Николаев, согласны ли вы взять в жёны гражданку Приходько и быть с ней... Николай перебил тётку — Дааа! Выкрик эхом оттолкнулся от стен, загулял по залу. Гости заулыбались. Тётка потеряла невозмутимость и улыбнулась. — Гражданка Приходько... — Я согласна! Гости откровенно ржали, не сумев сдержаться. Толстая тётка тоже засмеялась. — Ну хоть кольцами обмениваться будете? Или торопитесь и так пойдёт? Николай буркнул — Будем. Конечно будем. Чай не свободные, окольцованные теперь. — Тогда совет вам и любовь. Вроде не молоденькие, а куда-то спешите. Николай, надевая на пальчик Гели колечко, ответил — Потому и торопимся, что не молодые. Нам ещё детей нужно родить, вырастить, ума им дать. А время уходит. — Это так. Красивая вы пара. И видно, что не влюблённость это у вас, а любовь. Геля надела кольцо на палец Николаю. Поцеловала и что-то прошептала на ухо. Коля согласно кивнул, вытащил из кармана квадратик картона с отпечатанным текстом, подал распорядителю бракосочетания. Та удивилась — Что это? — Это? Это приглашение на свадьбу. Часа через два сумеете освободиться? И наряд у вас подходящий. Приходите. Приглашение от чистого сердца. Тётка смутилась — Но так не принято. — Кем? - Николай строго посмотрел на тётку. - К тому же беременным отказывать нельзя. Иначе мы к вам не придём регистрировать наших детишек. А так блат будет. И обезоруживающе улыбнулся. — Ну, если ради блата...А приду! Вот возьму и приду. ****************************************************************************************************************************** — Гель, ты послушай, что Матюха сказал — Что он сказал? - Геля подошла к кроватке, в которой сидел их с Николаем сын, названный в честь деда и пускал пузыри. - Рано ему ещё говорить. — Да какой рано? - Николай возмутился.- Я же ясно слышал, что он сказал "папа" Геля потрепала мужа по волосам. — Фантазёр! Дети первое слово произносят "мама". — Это другие дети. Доченька, Тонечка, подтверди. Их дочь, - да, родилась двойня, - смотрела на родителей и улыбалась щербатым ротиком, демонстрируя целых четыре зуба. Назвали уже в честь матери Николая, принявшей самое деятельное участие в их судьбе, сумев соединить двух сверх гордых дураков. Дочь что-то прогукала. — Ну вот, и она сказала "папа". Сзади подошли две бабушки, две сватьи, необычайно скорешившиеся на почве няньканья внучат — Родители. Рано ещё им разговаривать. Геля, ты их покормила? — Да. — Ну и идите тогда. Бабушки взяли на руки каждая по ребёнку.- Куда идти-то? — Туда. - Синхронно махнули руками в сторону спальни. - Внуков ещё делайте. Эти скоро вырастут — Мааам! - Геля укоризненно посмотрела на матерей. - Ну вы ваще! — А что такого? Можно подумать, что мы не наем, откуда и как получаются дети. Идите, пока время есть. В спальне Геля Повернулась к Николаю, улыбнулась — Коль, я... Николай подхватил жену на руки, положил на кровать. — Гель, а ведь и правда нам надо ещё хотя бы пару детишек. Лёг рядом, поцеловал. — Колька! Колька! Умммм! Коленькаааа!