Эндшпиль
Уже начало темнеть, когда на импровизированном столе появилась первая партия шашлыка. Зная слабость Томы к виски, и её неуёмное желание употребить его сразу и всё, я водрузила на центр «поляны» витиеватую и дорогую бутылку «Poit Dhubh» восьмилетней выдержки. Для мужиков в багажнике были припасены три бутылки хорошей водки. Увидев виски, Тома аж прослезилась...
– Ты с ума сошла? - с придыханием выдала она, млея от восторга, - такой дорогой напиток и в лес?!
– Не дороже денег! - возразила я, - один раз живём! Стас! - позвала я, - обслужи дам!
– И себе можешь плеснуть... - расщедрилась Тома, на халяву.
Выпили, закусили горячим шашлыком. Я тут же налила по второй, а Стаса отправили жарить вторую закладку шашлыка. В общем, когда приехали наши половинки, Тома, была почти никакая, хотя в бутылке ещё плескалось половина содержимого. За это время я узнала много интересных вещей про себя и своего мужа. Причём почти везде была в лучшем случае стервой, а мой – «ангелом во плоти»... (Надо полагать, себя она причисляла тоже к последним)! К этому моменту, всё «говно», что было у меня на душе – «кипело», а «селезёнка» требовала мести, прямо как в «Снежной королеве»:
• А — отомстить!
• Б — быстро отомстить!
• С — страшно отомстить...
Пока два эти «идиота» хвалились уловом и жрали, как оголодавшие «волки», я выставила на стол флакончик. Но вскоре пришлось ставить и второй. Под водочку, да с голодухи, это же надо просидеть почти двенадцать часов в резиновой лодки и писать за борт, они быстро захмелели. Первым «пал жертвой» алкоголя мой «папочка». Вторым был Слава.
– Первыми всегда уходят «лучшие», - вспомнилось мне.
Тома продержалась дольше всех, показав волю и характер в стремлении опорожнить бутылку виски. Но так как моя помощь в достижении оного результата была представлена только в виде моральной поддержки, то и её пришлось тащить в палатку... Она уснула прямо у костра, с кружкой в руке. К двенадцати часам, когда должно было начаться самое веселье: «У костра стояли трое: он, она и у него!»... Я, так как выпила только 50 грамм в самом начале вечера, а Стасу, я наливала только столько, чтобы держать его в «тонусе»!
* * *
Дальше всё было как в кино. Строго по сценарию, сочинённому мной. Посиделки вдвоём, рядышком бедро к бедру; фривольные разговоры и обсуждения впечатления от «игры в четыре руки». Проверила аксиому: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке...». Как и все его ровесники, он был без ума от матери, как обычной женщины.
– Я хочу её, но нельзя! - с горечью заявил он.
– Поди, и подглядывал за ней в ванной, и бельё перебирал... - поддела я его.
– … - недоумевающе Стас посмотрел на меня, - а ты тетя Катя, откуда знаешь?
– Ты думаешь, что открыл Америку? Да все парни проходят через это! - ладно давай ещё по пятьдесят, и просто посидим.
Себе тридцать, ему ещё «сто грамм для храбрости»... И вот уже его рука осторожно ложится мне на плечо. Не встретив сопротивления или отповеди, он начал обнимать, домогаясь меня. Когда распалился не на шутку я «вылила на него ушат холодной воды», заявив:
– Стас! Ты парень видный и я бы в другое время не прочь дать тебе «урок любви», но ты невнимателен. Оно и понятно... - продолжила я после короткого вздоха. - У тебя же нет постоянной девушки... - опять вздох и злое сопение Стаса, - иначе бы ты знал про критические дни и заметил беленькую верёвочку у меня там, - я кивнула вниз, где уже лежала его рука.
– Что? - опешил он, ожидая чего угодно, но только не этого.
– У меня месячные. Там днём был тампон «Тампакс», сейчас заменила прокладкой... Так что не обессудь...
– А что же мне делать? - чуть ли не по слогам произнёс он, подразумевая свой «стояк».
– Ты знаешь, - как бы неохотно прошептала я, - мы с твоей мамой подруги... - и, как будто решившись, выпалила, - она говорила о тебе... Очень расстраивалась, что ты её сын и вам нельзя...
– Но вот я считаю, что инцест имеет отношение только к деторождению... И если всё будет правильно, то почему бы и нет? А ты парень видный, я сама бы не прочь, но пока не судьба... - «подлила масла в огонь»!
Стас молчал, переваривая услышанное, а я продолжила давить, травя ему душу:
– Мужики спят в нашей палатке, а я могу и пока здесь посидеть... - и протянула ему специально купленную упаковку презервативов «Дюрекс», - держи, твой размер... - подумав про себя, - пришлось аж четыре упаковки брать с разными размерами.
Вид у него был обалдевший! На бедного мальчика навалились все проблемы «большого мира». Тут и я со своей игрой в «гляделки»; и якобы выданная мной тайная информация; и желание, помноженное на алкоголь; и предложение «прикрыть» его шалость...
Пора было дать ему «подумать и решить», но решение было уже написано на лице... а в глазах светилась решительность.
– Ладно. Я отойду в кустики, а ты пока посиди, - промурлыкала я и скрылась в темноте.
Ушла я недалеко, до первых кустов в тень. Остановившись, стала ждать, чтобы окончательно удостовериться в своих предположениях. Ждать пришлось недолго. На всё про всё ушли пара минут. Держа в руке цветастую упаковку, Стас подошёл к палатке, где спали пьяным сном наши рыбаки, прислушался к их залихвацкому храпу, а потом быстро шмыгнул во вторую палатку. На цыпочках почти не дыша, я подошла с противоположной от огня стороне и прислушалась. Отважившись, заглянула в окно. Света от костра было мало, но я всё равно увидела, как Стас уже снимал с матери брюки и трусы. Майка, в которой она щеголяла вечером, была задрана до подбородка. Обнаженное тело белело в мерцающем от костра свете
Сам же Стас, тяжело дыша, гладил мать между ног. Вот его палец громко чмокнув скользнул в вагину, и задвигался там, громко чавкая.
– Мама... Я хочу... Милая... - бессвязно бормотал он, сдирая с себя штаны.
Руки у него тряслись, сам он походил на психа...
– Какие родители, такой и сын... - констатировала я.
Подождав, пока он начал своё «чёрное дело» я тихо отошла в сторону, и громко шурша травой, вернулась.
– Стас, ты где? - как бы в недоумении позвала я, и, включив фонарик, подошла к палатке.
Шорохи и вздохи, доносившиеся из неё, затихли.
– Ты тут? Стас? - тихо произнесла я.
– Да-а... - сдавленно донеслось в ответ.
– Всё нормально? - и не дожидаясь ответа, открыла полог, посветив внутрь.
Всё было нормально. Моя «подружка», задрав ноги, лежала под своим сынком, а он, зверски смотря на меня, прорычал:
– Выключи свет и иди, погуляй!
– Ладно, ладно, - «стушевалась» я, мысленно ликуя, - а может быть, я, хочу поучаствовать?! - как бы заводясь, произнесла вслух и полезла в палатку.
От такой наглости любовничек опешил, но я не дала ему время прийти в себя. С ходу шлепнув его по мускулистому заду, шепнула:
– Давай работай! - и подтолкнула вперёд.
Когда он задвигался, прижалась к его спине и стала тереться об него грудями. Кавалер запыхтел, мощно задвигал задницей, вгоняя свой член в лоно матери.
Никогда не думала, что это так заводит! Находиться рядом, гладить, ощущать и слышать, как член входит в чужую вагину. Чувствовать, как по твоему телу елозит напряженное мужское тело занимающееся любовью с другой. Сунув руку вниз между ног, схватила Стаса за яйца, сжала, так что он взвыл:
– Тётя... Кат... отпусти больно! - шипел он, не прекращаясь двигаться внутри мамки.
Ослабив хватку, толкнула в спину:
– Сиськи помни и соски полижи!
– А она... не проснётся... - запыхаясь, промямлил он.
– Уже проснулась бы, если спала, - умиротворяюще мурлыкнула я.
Сыночек нагнулся и стал мять, мягкие Томины батоны, а затем и посасывать эрегированные сосочки.
Опять шлепнув его по заднице, спросила:
– Ты так и будешь до конца её в пизду долбить?
– Что?
– Что, что! Давай в ротик ей сунь!
– А можно?
– Вот балбес! - промелькнуло в голове, - ебёт мать, а ещё и спрашивает у меня... - можно ли ей за щеку дать?! - и вслух, - можно, Стас, и нужно!
Куда девалась его стыдливость. Он, сразу же вытащив своего гиганта, пополз вперёд, оттолкнув меня, на ходу стягивая презерватив. Пристроившись сбоку, стал водить напряженной и склизкой головкой по её губам. Та, не открывая глаз, слабо пыталась отбиваться и даже оттолкнуть насильника вялой рукой.
– Не получается... - запыхтел он от усердия.
Не думая, схватила её пальцами за выпяченный клитор, и сильно сдавила, потянув к лобку
Отпустив киску Томы, проворчала:– Голову набок поверни... И сразу глубоко не суй! - советовала я, - подавится, облюёт здесь всё!
Прислушиваясь к моим рекомендациям, он медленно двигаться вперед-назад. Погружаясь, всё глубже с каждым толчком. На лице расплылась довольная улыбка.
– Классно-то как тётя Катя...
Мой взгляд наткнулся на Томин смартфон.
– Она хвасталась камерой, пять мегапикселей и возможностью ночной съёмки без подсветки! Сейчас и проверим.
Судорожно лезу в меню, включаю камеру. Чуть подправляю свет от брошенного на пол фонарика и начинаю снимать. Общий план, накат на ротик, поглощающий фаллос почти до мошонки. Движение вниз. Крупным планом расползшиеся на груди сиськи с вставшими сосками, дряблый живот и мокрую от выделений промежность. Остановилась. Раздвинула шире ноги и развела в стороны толстые обвисшие губы, скрывающие в глубине темный провал вагины. Опять снимаю крупным планом. Короткий взгляд на Стаса, а ему некогда! «Ширяет» в рот мамку, даже глаза закрыл от удовольствия. А Томка и вправду посасывает, что-то мыча. Снова крупный план на лицо. Вот член погрузился и пошел назад, а я повела камеру вверх. Майка Стаса и довольное лицо с прикрытыми глазёнками...
Я уже убирала смартфон, когда он увидел его в моих руках. Зрачки и без того расширенные разошлись у него ещё больше.
– Ты что снимала?
– Но, надо ведь тебе хоть какую-нибудь страховку, - затараторила сгоряча, - и хватит там прохлаждаться. Она в попку любит... И презерватив надень!
– Ага... - закивал он, забыв на время про остальное.
– Её надо на живот перевернуть.
Стас быстро перевернул тяжелое тело и, натянув резинку, уже примеривался к заднице. Протянула ему приготовленный крем. Намажь больше и пальчиком внутрь протолкни и "хозяйство" намажь, иначе не втолкнёшь. Но я зря сомневалась, стоящий колом член, продавив всё и вся, махом вошёл в анус, и резво задвигался там. Вот теперь Тома застонала... Всё же размер для сфинктера – «королевский»!
Пока ёбарь балдел, опять занималась документалистикой. Снимала на максимальном разрешении, пока не закончилось свободное пространство. После этого выползла из палатки, приветливо похлопав Стаса по ягодицам.
– Ты давай тут кончай, и не забудь её одеть, а я подышу, свежим воздухом.
Когда я присела у затухающего костра, то сразу стала настраивать блютуз-соединение, дабы переписать захватывающее видео на свой смарт. Запись уже почти переписалась, когда в палатке запыхтел и приглушённо завопил Стас — кончил, похоже!
* * *
Через десять минут у костра возник довольный Стас.
– А можно мне выпить? - улыбнулся он.
– И мне налей, - и, протягивая телефон, добавила, - «с боевым крещением»! Ты же у нас девственник?!
– … - он смущённо кивнул.
– Надо переписать и стереть, - кивнула на смартфон.
– Я карту памяти выну, пусть думает, что потеряла, - нашёлся Стас, наливая виски.
Сделав глоток, посмаковала вкус.
– Ты там всё убрал? Тому-то одел?
– Да... - мечтательно потянул он, - это так классно, - особенно в попку...
– Вот ведь второй Рокко, - подумала я, - ладно ты как хочешь, а я спать.
Уже залезая в спальник, посмотрела на подружку-противницу. Та с улыбкой довольно похрапывала... Ну и я, выключив фонарик, удовлетворенно заснула.
Рокировка, шах и мат.
Утром на Тому было страшно смотреть. Мало того, что от неё перло перегаром. Она ещё и ходила с трудом. «Вся тела болит», - как говаривала моя бабушка.
- Я что упала? - спросила она у меня.
- Ты лучше спроси сколько раз и куда? - издевалась я.
- Отстань, - махнула она рукой, - и так тошно...
- Ты тут вчера такого вытворяла... Тебе пить вредно! На виски от меня точно больше не рассчитывай!
- Ох-х... Моя голова... И спина... - сидела и ныла она в тенечке.
Стас то же ходил как пришибленный! От вчерашнего куража не осталось ни чего...
- Пусть привыкает думать сам и отвечать за свои поступки...
Одни рыбаки, опохмелились и опять уплыли в свои камыши! Я случайно увидела, как он долго смотрел на произведенную китайскими мастерами карту памяти, лежащую в руке, а потом, вздохнув, бросил её в костер.
