Конечно, несолидно и противоестественно для мужика улетать в краткосрочный отпуск на заграничный курорт, где "всё включено", без жены или любовницы, но я улетал один. Салон самолёта, вылетавшего чуть свет, был почти полон, только в самом его конце пустовало несколько мест рядом со мной и моим соседом, молодым (не старше двадцати) симпатичным парнем в цветастой футболке и шортах с широкими штанинами до колен.
Пока самолёт выруливал на взлётную полосу, пока взлетал и набирал высоту, мы, надёжно пристёгнутые к своим креслам, успели поболтать о всяких пустяках. Выяснилось, в частности, что оба мы из ближнего Подмосковья, только я с севера, а он с юга, и что у нас один туроператор, что летим мы в один отель и даже на один и тот же период времени.
Честно признаюсь, у меня сразу возникла какая-то внутренняя симпатия к моему попутчику, и не только из-за его красоты - смесь уходящего милого юношеского очарования и чего-то уже явно прорезавшегося мужского, мужественного в овале и чертах лица. Симпатию вызывало его умение держаться, спокойно, с достоинством вести разговор со старшим, умные и грамотные суждения, бесспорная самостоятельность.
В тот момент, когда погасло табло "Пристегните ремни", я подумал о том, почему же такой парень летит один, без девушки, но этот вопрос в тот же миг вылетел у меня из головы, потому что моё внимание привлекла небольшая серёжка в ухе моего соседа. Я уже хотел было спросить его о серёжке, но тут в самолёте возникла какая-то суета: пассажиры повскакивали со своих мест и буквально ринулись в начало салона. Через секунду над толпой появилась мощная голова дамы, которая ещё во время посадки привлекла к себе моё внимание своей слонообразной фигурой и высокомерно-величественным видом. Так что спросил я у парня не о серёжке, а о даме.
- Не знаете, что это за мать Тереза? Чего это народ ломится к ней?
- Так это ... - и мой попутчик назвал имя известной детективщицы, клепающей тексты средней занюханности (средней между бездарными и дебильными, как я смог убедиться, когда год назад валялся в больнице и от нечего делать прочитал одну из её писулек).
- А серёжка у Вас в ухе о чём говорит? - спросил я теперь уже о том, что заинтересовало меня первоначально. - Серёжку носят или пираты, или геи. Правда, в наших краях океана нет.
- Я - гей, - с подчёркнутым спокойствием, но не сумев скрыть чисто юношеского вызова своим признанием, ответил сосед.
По тому, как напряглись мышцы его шеи, было видно, что он ожидает от меня негативной, возможно даже резко отрицательной реакции. Чтобы не обижать так понравившегося мне парня, которому я, кажется, тоже понравился, я ответил спокойно и доброжелательно:
- Я-то - натурал, в однополом сексе девственник.
Сосед сразу расслабился и слегка улыбнулся, может быть, он даже почувствовал, что знает что-то такое, чего не знаю я. В следующий момент он поставил ступни ног на сидение, зажав между бёдрами и коленями штанины своих шорт. Чтобы как-то смягчить и своё излишнее любопытство, и его возможное неудовольствие этим любопытством, я несколько поспешно произнёс:
- Пожалуйста, без обид. Ты сейчас такой уютный, такой тёплый, такой ласковый... Как котёнок, - и, заметив какую-то мгновенную тень на его лице то ли обиды на мои последние слова, то ли недоброжелательности, поспешно положил руку на его колено и добавил, - я не хотел тебя обидеть, поверь!
Сказав это, я подумал, что моё прикосновение - это уж чересчур, это лишнее: какому парню понравится, если чужой возрастной мужик будет хватать его за коленки. Я уже было собрался отдёрнуть руку, но услышал в ответ твёрдо выговоренные слова:
- Тогда я буду называть тебя Котяра.
Прежде, чем я успел переварить своё новое имя, а главное, прежде, чем успел осознать, что мы назвали друг друга на "ты", хотя до этого, как хорошо воспитанные люди, обращались друг к другу на "вы", Котёнок раздвинул стопы ног и максимально развёл колени в стороны. Широкие штанины его шорт мгновенно бесшумно опустились по задранным вверх бёдрам к паху, обнажив уже загорелые сильные ноги.
Забыв о своём намерении убрать руку, я невольно залюбовался плавными линиями его приятных для глаз округлых мышц, которые рельефно проступали под кожей. Мне неосознанно захотелось погладить эти красивые стройные ноги, захотелось почувствовать под рукой его ещё не огрубевшую, мягкую кожу. Не в силах справиться с этим желанием, я осторожно и бережно, еле-еле, едва касаясь тела Котёнка, провёл рукой от его колена к паху, опустив свою руку сверху вниз всего лишь на какой-нибудь сантиметр (на самом деле - сантиметра на два).
Я не знал, какой будет ответ на моё движение, и, признаюсь честно, боялся, что ответ этот будет очень нехорошим, но Котёнок, совсем как котёнок, немного прикрыл глаза, и я понял, что ему приятно.
Тогда я уже посмелее опустил руку ещё ниже, ощущая под своей ладонью то, что и ожидал ощутить: шёлковую кожу молодого горячего тела. Моя рука медленно скользила вниз к паху Котёнка, и блаженное чувство физического наслаждения от прикосновения к чужому телу наполняло меня всё больше. Единственное, чего мне в этот момент хотелось, так это того, чтобы детективщица продолжала вещать долго-долго, удерживая около себя всю эту толпу.
Моя рука сместилась ещё немного вниз и легла на край шорт. Дальше у меня был выбор: или материя одежды, или скрытая ею часть тела, самая тайная, самая чудесная... Рука задержалась на границе. Котёнок ждал, закрыв глаза. Я медленно засунул руку под материю. Внутренняя поверхность бедра Котёнка в этом месте имела явную впадину и какой-то острый и тонкий выступ, делящий бедро вдоль на две части. Моя рука медленно скользила по телу Котёнка, и я всё ждал, что она вот-вот наткнётся на край трусов или плавок, но под моими пальцами была только всё та же восхитительная кожа, по которой без всякого трения и помех скользили мои пальцы. Спустя мгновение, запустив свою руку под шорты Котёнка, я понял, что моя рука лежит на его лобке, что лобок не просто острижен, а чисто выбрит, и что шорты одеты на голое тело.
Наверное, Котёнок, не открывая глаз, почувствовал мой удивлённый взгляд, во всяком случае, он, не размыкая век, еле заметно улыбнулся в этот момент. Я, уже плохо владея собой, погладил его лобок, потом с некоторой опаской (как это понравится Котёнку?) положил свою руку в его паховую складку и замер. На его губах играла всё та же еле заметная улыбка огромного удовольствия. Тогда я немного повернул руку и начал гладить яички Котёнка. Его улыбка стала шире.
Уже совсем осмелев, я провёл рукой так, что коснулся основания члена. Мне захотелось провести по нему всему, захотелось коснуться головки, но в этот момент, ещё касаясь основания члена, я почувствовал, что Котёнок начал возбуждаться. Его член - это явственно чувствовалось на ощупь - начал расти, а главное, начал быстро увеличиваться в диаметре.
Тут шум голосов в салоне стал усиливаться, и я, даже не видя того, что там происходит, понял, что пассажиры сейчас начнут возвращаться на свои места. Быстро, одним движением я провёл по вздыбившемуся огромному, как мне показалось, члену Котёнка и поспешно вынул руку из его шорт.
Котёнок открыл глаза, спустил ноги на пол, стремительным движением выхватил из сетки впереди стоящего кресла лист с аварийной инструкцией и прикрыл им свои предательски оттопыривающиеся в паху шорты.
- Котёнок, сколько же у тебя? - с некоторой растерянностью только и смог произнести я.
- Завидуй, Котяра: почти двадцать два, - с нескрываемой юношеской гордостью ответил он.
В отеле портье, оформив наши документы, давая какие-то указания парнишке, который уже подхватил наши чемоданы, дважды произнёс слово "апартаменты", вселив в меня надежду на что-то супер-пупер-шикарное. Оказалось, что нас с Котёнком селят в соседние номера, которые имеют дверь в общей стене. Дверь эта запиралась с каждой стороны на прочный засов, но благодаря этой двери можно было сделать номер двухкомнатным. Вот и все "апартаменты".
До обеда был ещё час времени, поэтому я полез под душ. Уже помывшись, я вспомнил, что ещё перед отлётом хотел, но не побрил волосы лобка по краям, чтобы они не выглядывали из-под плавок. Конечно, эта мысль вызвала у меня воспоминание о том, что у Котёнка вообще весь лобок выбрит, а потому стоит попросить его сделать для меня доброе дело. Как был, то есть голым, я подошёл к разделяющей нас двери, собираясь отодвинуть засов и постучать в неё. Стучать мне не пришлось: едва я отодвинул засов, как с другой стороны послышался такой же звук. Я потянул дверь на себя, широко распахнул её и увидел обнажённого Котёнка. Было ясно, что он тоже только что из душа: капельки воды покрывали всё его загорелое тело.
Мы стояли в двух шагах друг от друга и любовались друг другом. Понятно, что мне было кем любоваться: стройный, прекрасно сложенный, с хорошо развитой мускулатурой, Котёнок смотрелся великолепно. На его теле красивым штрихом, нанесённым рукой большого художника, выделялась узенькая белоснежная полоска незагорелой кожи. Плавки, которые он носил, действительно требовали того, чтобы лобок был выбрит. Рассматривая Котёнка, я порадовался тому, что сохранил неплохую физическую форму: меня не разнесло, жировых отложений и складок дряблой кожи, как у многих сверстников, у меня не было. Я чувствовал, что нравлюсь Котёнку, и мне это чувство было приятным.
После короткой паузы я попросил:
- Если тебе не трудно, пожалуйста, побрей мне волосы вот здесь и здесь, - и я показал где.
При этих моих словах мы оба невольно посмотрели друг на друга, на то, что каждый из нас прятал в плавках, и я бы просто задохнулся от зависти, если бы с годами не узнал и не понял, что длина члена определяет далеко не все достоинства мужика. Но, честно скажу, мне было чему завидовать...
Котёнок сделал шаг навстречу, молча протянул руку, и я отдал ему безопасную бритву, которую приготовил для предстоящей операции. Так же молча мы прошли в душ, где Котёнок опустился передо мной на колени и быстрыми ловкими движениями мгновенно побрил меня так, как я и хотел. Не вставая с колен, он протянул руку к полочке душа и положил на неё бритву. На секунду я отвлёкся, наблюдая за его движением, а потом прикидывая, не упадёт ли бритва с маленькой полочки.
В эту секунду какой-то короткий и очень слабый, но чрезвычайно приятный разряд тока еле уловимо пронзил низ моего живота. Я успел подумать, что мне, наверное, показалось, но это сказочное ощущение тотчас повторилось. Поспешно глянув вниз, я увидел внимательные глаза Котёнка, взгляд которых был направлен на моё лицо. Он вопросительно посмотрел мне в глаза, не мигая и не отрывая взгляд, потом молча приблизил своё лицо к моему паху и быстро-быстро (я успел только заметить, как мелькнул его язык) лизнул головку моего члена. Снова повторилось короткое чудесное ощущение наслаждения, и Котёнок снова поднял голову, вопросительно взглянув на меня снизу вверх. Чувствуя, что я, как в самолёте, теряю над собой контроль, понимая, что сейчас нам никто уже не помешает, я еле слышно произнёс:
- Котёнок, ещё...
Котёнок несколько раз обеими руками погладил мои ягодицы. Я непроизвольно напряг их, и его руки сначала скользили по окаменевшим буграм. Потом моё тело расслабилось, и тогда Котёнок ласково и аккуратно прислонил меня к стенке душа, затем своими руками раздвинул мои ноги. Я молча подчинялся каждому его усилию, не в силах противостоять им, да и не желая противиться этим ласковым рукам. Для меня так и осталось непонятным, что же он сделал в следующий момент такое, что мой член мгновенно возбудился. Да ещё как!
То ли от охватившей меня слабости, то ли от желания сделать так, чтобы Котёнку было удобнее, я немного присел, и он положил свои руки между моими ногами мне на ягодицы. Котёнок поддерживал меня руками, гладил ими мою попку, а его язык и губы уже ласкали мои яички и ствол члена. Время от времени он прижимался щёкой к волосам моего лобка, ерошил их, а его руки в эти моменты массировали мою промежность.
Внезапно в движениях Котёнка возникла короткая пауза, а потом его язык заскользил по моему члену от яичек вверх, к головке. В следующий момент губы Котёнка нежно и осторожно охватили её, его язык защекотал самый вершок головки, и блаженство охватило моё меркнущее сознание...
Когда я пришёл в себя, само по себе возвращение сознания показалось мне каким-то сказочным сном, хотя я, наоборот, проснулся. Котёнок по-прежнему стоял на коленях, обнимая меня за поясницу, а я сидел на его коленях, прислонившись к стене и вытянув ноги вдоль кабинки душа по обе стороны от него. Первой моей мыслью была мысль о счастье. Второй - мысль о том, что моему дорогому Котёнку тяжело держать на своих коленях такого здорового мужика. Я попробовал было шустро подняться, но вместо обычных моих чётких и результативных движений получилось лишь слабое шевеление. Котёнок легко и с радостью улыбнулся мне. В ответ я обнял его за шею. Мы посмотрели в глаза друг другу и одновременно потянулись друг к другу. Наверное, наш первый поцелуй был очень долгим. Наверное...
Потом я кое-как встал, протянул руку Котёнку, помог встать и ему, и как только он поднялся, вспомнил о его фантастическом члене. Жажда увидеть то, что в самолёте я лишь почувствовал, охватила меня с такой силой, что я почти рухнул перед Котёнком на колени, лишь в последний момент он придержал меня. Я смотрел на его ещё невозбуждённый член, на его яички, на выбритый лобок, и чем дольше я разглядывал эту красоту, открывшуюся мне, тем больше хотел доставить Котёнку то же наслаждение, что он доставил мне.
Я не знал, что и как делать, не было у меня никакого опыта в это деле, поэтому я просто стал повторять то, что делал Котёнок со мной: прислонил его к стене, раздвинул ноги, подвёл руки ему под попку. Ощущение от прикосновения к чудесной мягкой коже было таким сильным, что я, наверное, немедленно спустил бы ещё раз, но в этот момент от моих первых прикосновений Котёнок возбудился, и это отвлекло моё внимание.
То, что я увидел перед собой, было прекрасно! Не очень толстый, скорее даже достаточно тонкий, но очень длинный член стоял, именно стоял передо мной и был таким красивым, таким желанным...
Я снова не владел собой. Мои движения были излишне суетливыми, излишне резкими, но по тому, как Котёнок гладил мои волосы и щёки, я чувствовал, что ему приятны и мои руки, и мои губы, и мой язык. Как и несколько минут назад, вскоре я стал уплывать куда-то в светлую даль, и последнее, что осталось в моём сознании, - это ощущение на губах и языке от их прикосновения к нежной розовой головке Котёнка...
Не знаю, кто из нас испытал большее наслаждение от моих неумелых действий, но потом, стоя под струями душа, мы целовались долго и нежно, испытывая искреннюю взаимную благодарность. Мы ничего не говорили, только когда вытирали друг друга большой купальной простынёй, Котёнок произнёс тихо, прямо на ухо мне:
- Котяра, ты мне сразу понравился. Ещё в самолёте...
Вторая половина дня прошла в обычных курортных делах: прекрасный сытный обед, море, ничегонеделание. На ужин мы с Котёнком положили себе на тарелки почему-то совсем немного еды. Котёнок сказал, что собирается поиграть в настольный теннис, я заметил, что сыт ещё с обеда. Зато я получил другое, совершенно неожиданное удовольствие во время ужина
Внезапно я почувствовал, как его обнажённая нога прикоснулась к моей, такой же обнажённой (в этом отеле нравы были простые, даже на ужин можно было приходить в шортах). В следующий момент в глазах Котёнка вспыхнул хулиганский огонёк азарта, и его ступня медленно поползла вверх по моей голени. Я всё понял. По примеру Котёнка я надел шорты прямо на голое тело, поэтому мне стало ясно, куда должна была допутешествовать его нога. Мгновенно сбросив с ноги вьетнамку, я начал повторять все движения моего изобретательного друга. Под скатертью, скрывавшей нас от чужих глаз, мы пошире расставили ноги и с увлечением продолжили нашу игру.Вот наши ступни оказались на коленях друг друга, вот они переместились на внутренние поверхности наших бёдер, вот они замерли на границах шорт, и возникла пауза. Вот ступни нырнули под материю, снова пауза. Вот мы коснулись яичек друг друга... Я был уверен в том, что член Котёнка уже стоит в полный рост, уверен не только потому, что уже знал, насколько легко он возбуждается, но и потому, что мой скромный агрегат уже вздыбился по полной программе (хорошо, что шорты были одеты на голое тело). Наши пальцы ног одновременно проверили, стоит ли член другого. Результатом этой проверки стал наш весёлый и достаточно громкий смех. Проходивший недалеко от нас официант с удивлением посмотрел в нашу сторону: ему было непонятно, почему эти мужики, сидевшие в каких-то не очень удобных для еды позах, беспричинно засмеялись...
После ужина я пошёл бродить по территории отеля, а Котёнок, как он и собирался, стал резаться в настольный теннис. После нескольких кругов, совершённых мною по небольшой территории отеля, у меня возникло впечатление какой-то бездарной траты этих минут, и я пошёл спать. Сначала я с удовольствием постоял под душем, потом голым улёгся в постель. Спасибо родителям за то, что приучили меня спать голым. Сначала я спал в ночной рубашке, потом, когда началось отроческое брыкание, - в отцовской тельняшке, а после, когда прекратились поллюции, я уже спал голым. Всё было хорошо, всё было прекрасно, но даже после предыдущей ночи, почти бессонной из-за раннего вылета, я не мог сомкнуть глаз. Чего-то мне не хватало. Чего же? Время шло, сна не было, и в чём тут дело, мне довольно долго было непонятно. Внезапно мне всё стало ясно: Котёнок!
Я вскочил с постели и, как был, голым подошёл к двери в соседнюю комнату. Она так и осталась незапертой, поэтому открылась легко и бесшумно. На кровати лежал обнажённый прекрасный парень, мой Котёнок. В темноте комнаты его загорелое тело было чётко видно на фоне белой простыни, лишь узкий след от плавок сливался с фоном простынки, разделяя тело надвое. Было непонятно, спит он или нет, но для меня это было неважно. Важно было то, что дверь осталась открытой, а потому я мог хотя бы подойти и сесть рядом с человеком, который неожиданно за несколько часов стал для меня таким дорогим.
Довольно долго, как показалось мне, я просто любовался Котёнком, потом он слабо шевельнулся, и я тихо подошёл к его кровати. Сев на её край, спиной к Котёнку, я смог еле слышно сказать только два слова:
- Котёнок, ещё...
Тотчас, мгновенно тело Котёнка обвилось вокруг моих ягодиц, его руки нежно и властно раздвинули мои ноги, а пальцы стали играть моими яичками и членом. Сладостная истома начала наполнять всего меня, но внезапно все ощущения пропали. С удивлением, даже с некоторой обидой из-за потери того блаженства, которое сулило мне подобное начало, я обернулся. Котёнок лежал посередине своей огромной (наверное, трёхспальной) кровати на спине, заложив руки за голову, с подтянутыми к попке ступнями и широко разведёнными коленями. Я с удивлением смотрел на него, не понимая, чего он хочет. Видимо, даже в темноте можно было заметить мою бестолковость. Котёнок протянул ко мне одну руку и тихо-тихо сказал:
- Котяра, ты мне ещё в самолете понравился... Иди ко мне, я так долго ждал тебя...
Я всё, наконец, понял. Моей реакцией на это понимание были непроизвольные слова:
- Но я ничего не знаю. Не умею.
- Ничего, - так же тихо и с той интонацией, с какой что-то важное взрослый объясняет несмыщлёнышу, ответил Котёнок. - Ничего. Всё в жизни бывает в первый раз, тем более что девственник ты только в однополом сексе, сам же говорил.
Эти наши слова были последними осознанными словами в тот вечер.
Я метнулся к Котёнку, к его рукам, его губам, к его восхитительным упругим и круглым ягодицам, его шёлковой коже и чисто выбритому лобку, который имеет обычно пацан, ещё не ставший даже юношей. Мы сцепились в объятиях с такой силой, как будто одного из нас без рук другого мог унести ураган. На самом деле ураганом для каждого из нас был его партнёр. Мы катались по кровати, поочерёдно оказываясь то снизу, то сверху. В эти минуты только одно было неизменным: Котёнок сжимал меня между своих бёдер, обвивая меня ногами то за ягодицы, то за бёдра. Я не противился: раз ему так нравится, то пусть будет так.
Не знаю, как долго продолжалось это буйство, но внезапно ураган прекратился. Котёнок, в очередной раз оказавшись на спине, вдруг весь расслабился, широко разбросал по кровати свои стройные ноги и полностью отдался мне. Я сразу понял, чего он хочет. Медленно, осторожно и так же расслабленно, как лежал он, я начал целовать его в губы. В какой-то момент, поймав моё движение, он немного повернул голову и подставил мне свою шею. Я ласково прикоснулся губами к его мягкой и тёплой коже, и он весь затрепетал подо мной. Мои губы целовали и ласкали шею Котёнка, а пальцы уже прикасались к его груди и соскам. Вслед за пальцами мои губы стали опускаться всё ниже и ниже. Грудь, живот с великолепными прямыми мышцами брюшного пресса - они то рельефно каменели под моими губами, то превращались в упругую мягкую ткань...
И вот настал момент, когда я начал целовать лобок и член Котёнка, обнимая его ягодицы, такие желанные и такие доступные. При первом прикосновении моего языка к основанию члена всё тело Котёнка вновь затрепетало, он выгнулся в пояснице вверх, навстречу мне, подставляя для ласк свои двадцать два сантиметра. Мой язык скользил по яичкам и по всей длине члена, а руки нежно мяли податливые половинки попки. И снова время для меня исчезло, я испытывал блаженство, блаженство, и где-то на краешке моего сознания вспыхнула и начала разгораться мысль: это - только начало...
Это действительно было только начало. В какой-то момент Котёнок лёгким движением руки отстранил меня от себя, приподнялся и, сунув руку себе за спину под подушку, вынул из-под неё узнаваемый даже в темноте пакетик, какой-то тюбик и своё, не гостиничное, полотенце. Я понял, что он готовился к нашей встрече, он ждал меня! Ждал! Только вот руки Котёнка, потянувшиеся с презервативом к моему члену, остановили меня. Он одной рукой коротко и ласково погонял шкурку на нём, одновременно другой поднёс пакетик ко рту и зубами сорвал обертку. В следующий момент его руки бережно вложили мой член в устьице презерватива и аккуратно раскатали резину до самого основания.
Озорная мысль мелькнула у меня в голове: хватит ли длины презерватива на такой член, как у Котёнка? Пока я думал об этом, Котёнок открутил крышку тюбика, накапал его содержимым на презерватив, себе на пальцы и на мои пальцы, которые я успел ему подставить, поняв, что в тюбике смазка. Медленно-медленно Котёнок начал опускаться на спину, и я, подхватив его под поясницу, стал помогать ему улечься поудобнее на его полотенце, которое он как-то незаметно для меня успел подстелить себе под попку. К моему удивлению, Котёнок не просто успел подстелить под себя полотенце, оно оказалось постеленным поверх его довольно большой подушки. Благодаря этому таз Котёнка оказался удобно приподнятым
Котёнок слабо постанывал от прикосновений наших пальцев, у меня от нетерпения и предвкушения новых и неизведанных ощущений кружилась голова...В какой-то момент Котёнок оторвал руку от своей попки и, не глядя, потянулся обеими руками ко мне. Я понял, чего хочет дорогой мой человек, тотчас подался вперёд, упёрся руками в постель и движением таза направил свой член ему в руки. Даже в темноте было видна счастливая улыбка, возникшая на прекрасном молодом лице...
Я нависал над Котёнком, опираясь на руки, а он делал всё сам: сам направлял мой член к своему отверстию, сам подтягивал моё тело к себе ногами, которые плотно обхватывали мои ягодицы, сам приставил член к дырочке, сам немного ввёл его внутрь себя, снова помогая себе в этом ногами. Наверное, он ввёл мой член в себя как-то не так: или чуть меньше, или чуть больше, чем хотел. Во всяком случае, какая-то гримаса дискомфорта, скорее даже тень этого дискомфорта отразились на его лице. В следующий момент он сам чуть-чуть подвинул своё тело навстречу мне, насаживаясь поглубже на мой член. Ещё мгновение - и Котёнок потянул меня к себе, погружая мой член в свою драгоценную попку ещё глубже. Я не знал, достаточно ли глубоко я вошёл, но через секунду при нашем общем движении навстречу друг другу мои яички коснулись промежности Котёнка. Я замер в предвосхищении того, что теперь должно было произойти...
Котенок ждал. Тогда я легко-легко ударил его тазом по паху. Мое слабое движение было скорее вопросом "можно ли?", "хорошо ли?" или пробой того, что вообще возможно делать нам обоим, но Котёнок задрожал от этого движения и прогнулся в пояснице навстречу мне так же, как он сделал это, когда несколько минут назад я начал целовать его член. Я понял, что "можно!", что ему уже приятно, понял, что я - желанный! Желанный! И тогда я уже осторожно, не прикладывая усилий, но уверенно и с большей амплитудой вторично ударил Котёнка где-то в глубине него своим членом. Ответом мне был лёгкий, еле слышный стон наслаждения.
В следующий момент мы начали двигаться оба. Котёнок то притягивал меня к себе, и тогда мы сливались, становились единым целым, то отпускал меня, и тогда я обеими руками подхватывал его попку и ритмично тянул её на себя в такт со своими движениями тазом. Чем дольше колебались мы таким образом, тем ярче и ярче разгоралось во мне какое-то невидимое пламя, и безумная смесь чувств и ощущений всё сильнее наполняла меня. Я испытывал всё возрастающую благодарность к Котёнку за то счастье, которое он дарил мне в эти секунды, и ощущал всё большую невесомость, предвестницу того неописуемого полёта наслаждения, которое ни с чем не сравнить!
И вот Котёнок притянул меня к себе настолько плотно и сжал в своих крепких руках настолько сильно, что его член оказался сжат и сдавлен нашими телами. В следующий момент Котёнок забился подо мной в сладостной агонии, и буквально через несколько секунд наши животы заскользили друг по другу совершенно свободно, обильно залитые его спермой. В тот же момент презерватив наполнился первой порцией моей спермы, и я отключился...
Начав приходить в себя, я понял, что мы лежим рядом, обнявшись, перемазанные спермой, причём неизвестно чьей, потому что мой презерватив уже был снят. Не знаю, сколько мы так лежали, ласково целуя друг друга, помню только, как потом мы в темноте, не зажигая свет, купали друг друга в душе, и Котёнок успел даже простирнуть своё полотенце.
Первый луч солнца нашёл нас в постели Котёнка сладко спящими в объятиях друг друга...
До открытия ресторана на завтрак было ещё часа полтора, поэтому мы не торопясь пошли к морю. Улучив момент, когда рядом с нами не оказалось первых редких отдыхающих, мы сбросили с себя футболки и шорты и голыми нырнули в прохладную воду. Плавали мы довольно долго, баловались, дурачились, и время от времени я нарочно рукой или ногой ласково задевал яички и член Котёнка. Он мгновенно возбуждался от моих прикосновений, демонстративно злился на меня, но по его глазам и губам было видно, что ему всё нравится.
Ещё до завтрака я за символическую плату выклянчил у садовника отеля черенок от лопаты и на море показал Котёнку, как этот черенок плюс вода превращаются в тренажёрный зал плюс тренировку сердечно-сосудистой системы. Парень был в восторге!
А потом был час перед обедом, и всё, что было с нами накануне в душе сразу после приезда, повторилось. И вечером всё повторилось. Так прошло три дня...
Наступил вечер четвёртого дня. Как и в предыдущие вечера, Котёнок после ужина стал играть в настольный теннис, а я, побродив немного по территории отеля, пошёл в номер. Всё было как обычно, всё было хорошо, но какой-то червячок начал грызть меня, не давая мне спокойно ожидать Котёнка. Это не было ревностью, да и не было у меня оснований ревновать Котёнка к кому-то ещё или к его увлечению теннисом. Это было какое-то непонятное чувство, какое-то неясное желание, которое всё больше и больше усиливалось во мне, росло где-то внутри меня, заполняло мой мозг и сердце. Но чего же я хотел? Я не понимал...
Хорошо выкупанный, я лежал на кровати и ждал. Непонятно чего, но я чего-то ждал. Потом из-за неприкрытой двери между нашими комнатами я услышал, как Котёнок вошёл в свой номер и пошёл в душ. Я мысленно, но чётко и ясно, как наяву, увидел его всего, такого дорогого и желанного, и понял, чего я хочу.
Я хочу отдаться Котёнку! Я хочу обладать им и хочу принадлежать ему! Я хочу почувствовать его в себе, хочу, чтобы его двадцать два сантиметра хотя бы частично вошли в меня! Я хочу его!
Не в силах больше сопротивляться самому себе, я, воспользовавшись тем, что Котёнок находится в душе, вскочил с кровати и рванул в его комнату. Поспешно вытащив из ящика его тумбочки тюбик со смазкой (остальное у меня было своё), я вернулся к себе, оставив дверь открытой. Теперь уже не Котёнок, а я лежал на трёхспальной кровати и ждал. Я ждал момента, когда парень выйдет из душа и подойдёт к двери между нашими комнатами. Это ожидание было таким, которое называют "вечным"...
Наконец, ток воды в душе прекратился, я услышал лёгкий шелест шагов Котёнка, и через секунду он появился в проёме двери - ещё мокрый, с купальной простынёй в руках.
Я лежал так, как лежал в первый вечер он: обнажённый, заложив руки за голову, подтянув пятки к ягодицам и широко разведя колени - откровенно доступный, в такой ясном, извёстном Котенку положении. Он взглянул на меня и всё понял. Я был уверен в том, что он сразу всё понял (да он мне и сам потом об этом сказал), но он стоял в дверях не шевелясь и молча смотрел на меня. И тогда я сказал то, что сказал он мне в первую нашу ночь:
- Иди ко мне. Я так долго ждал тебя!
Последовала секундная пауза, после которой Котёнок рванулся ко мне или, скорее, прыгнул к моей кровати. Он швырнул куда-то свою купальную простыню, и я почувствовал его горячее, влажное от воды тело у себя между ног.
Всё, что было у нас в первый вечер, вновь повторилось. Мы снова катались по кровати, сжимая друг друга в объятиях, только теперь в какой-то момент, оказавшись на спине, расслабился я, я разбросал широко ноги, а Котёнок стал целовать меня всего-всего...
Помню, что я таял от его поцелуев и ласк, помню, как я ждал момент, когда он войдёт в меня, а я обхвачу его ягодицы или бёдра своими ногами. Мне уже грезилось, как, обнявшись так же, как и в предыдущие разы, мы будем целовать и ласкать друг друга. Я, лёжа на спине, уже ловил его драгоценный член, тянул его к своей попке, забыв и о презервативе, и о смазке, но всё получилось иначе.
В какой-то момент Котёнок оторвался от меня, дрожащего от возбуждения и нетерпения, и тихо и ласково зашептал мне на ухо:
- Котяра, в первый раз тебе лучше стоять на четвереньках
Давай сейчас сделаем так, тебе же будет лучше и легче...Это были последние его осознанные слова в тот вечер, а моей последней чёткой мыслью стала мысль о том, что в таком положении я не смогу отвечать Котёнку на его поцелуи и ласки.
После этих слов руки Котёнка, как мне показалось, перевернули меня со спины на грудь (конечно, поворачивался я сам, Котёнок лишь помогал мне), потом эти руки поставили меня на четвереньки, ноги Котёнка оказались между моими ногами и раздвинули их. Я не сопротивлялся, помогал моему любимому, и даже то, что он раздвигал мои ноги своими, было мне приятно. Потом последовала пауза, и я понял, что Котёнок надевает презерватив, смазывает его и свои пальцы. Я не ошибся. Котёнок провёл сухими пальцами между половинками моих ягодиц, а затем я почувствовал прикосновение влажного и скользкого, густо смазанного гелем пальца к моей дырочке.
Я ждал, что палец сразу войдёт в меня, но Котёнок сначала обильно смазал кожу вокруг моего ануса и только потом осторожно и нежно ввёл палец в него на глубину ногтя. Не скрою, даже такое лёгкое проникновение показалось мне не то чтобы болезненным, но неприятным. Котёнок немного повращал пальцем в моём заднем проходе и продвинул его немного поглубже. Неприятное ощущение усилилось. Котёнок снова повращал пальцем и продвинул его ещё глубже. Я терпел. Потом Котёнок потянул палец назад, и я почувствовал облегчение, но в этот момент в мою дырочку нырнул ещё и второй его палец. Я непроизвольно застонал.
- Сейчас... Сейчас, любимый! - откликнулся Котёнок, и я сжал зубы.
Пальцы Котёнка мягко, но настойчиво массировали мой задний проход, понемногу растягивая его. Чувство распирания изнутри начало притупляться, и я вздохнул. Услышав мой вздох, Котёнок вынул пальцы и мгновенно приставил к моему отверстию член.
Наступил миг, о котором я так страстно мечтал весь этот вечер. Котёнок осторожно навалился на меня корпусом, и я представил, как он рукой направляет свои двадцать два сантиметра в мою попку. По-видимому, его член был не таким уж и тонким, как показалось мне когда-то, во всяком случае, боль я почувствовал вполне ощутимую, когда Котёнок начал входить в меня. Я задрожал всем телом, усиливая тем самым боль, и услышал торопливый горячий шёпот Котёнка:
- Сейчас, сейчас, любимый... Потерпи!
Я сжал зубы, готовый вытерпеть всё, что мне вскоре выпадет, но вдруг явственный холодок пробежался по моему телу: что со мной будет, если Котёнок попытается ввести в меня все свои сантиметры, да ещё и начнёт долбить со всей своей молодой силы...
Котёнок продолжал осторожно и аккуратно вводить в меня свой член, и ощущение того, что меня что-то распирает изнутри, всё росло, усиливалось во мне. Наконец, он коснулся чего-то внутри меня и остановился. Я непроизвольно протянул руку назад, к своей дырочке и наткнулся на руку Котёнка. Он слабо засмеялся, взял своей рукой мою и положил её на свой член. Я узнал то, что и хотел узнать: примерно половина члена парня находилась снаружи, а презерватив был раскатан до основания члена, даже осталось рёбрышко из его неиспользованной части.
Едва я убрал свою руку, Котёнок слабым движением пощекотал мои внутренности своим членом. Это было именно щекотанием и по характеру движения, и по ощущению. Совершенно непроизвольно испытанное ощущение заставило меня прогнуться в пояснице, опустив живот и приподняв плечи. Котёнок снова слабо засмеялся. Отвечая на его действие и его смех, я еле слышно шепнул:
- Ещё...
Мой голос был тише ворчания кондиционера в номере, но Котёнок меня услышал. Возможно, он просто знал, что так и должно быть. Снова во мне слабо зашевелился член моего любимого, и снова приятное ощущение ненадолго затмило распирающую меня несильную боль. Прошло ещё мгновение (Котёнок давал мне возможность привыкнуть к смеси всех испытываемых мною ощущений), а потом его член начал медленно и осторожно двигаться во мне.
Боль уходила, её сменяло какое-то совершенно незнакомое мне ощущение, которое становилось с каждой новой секундой всё сильнее и приятнее. Потом на смену этому ощущению пришло чувство счастливого удовлетворения. Я начал испытывать что-то приятное, а главное, меня всё сильнее радовало осознание того, что я доставляю наслаждение любимому человеку, а наслаждение у Котёнка явно росло. Оберегая меня, аккуратно двигая во мне членом, он уже начал тихо постанывать от удовольствия, и я понимал эти звуки...
Постепенно движения Котёнка становились всё более активными, но не было в них грубости и чрезмерных усилий, он явно берёг меня, сдерживался, не торопился, а во мне росло чувство радости, удовольствия, я уже чувствовал какую-то лёгкость, наполняющую моё тело. Это чувство всё усиливалось и росло от ласк Котёнка, а потом его рука скользнула по моей ягодице и прикоснулась к яичкам. Блаженство охватило меня!
Блаженство росло во мне по мере того, как Котёнок ласкал мои яички и мой возбудившийся член. В какой-то момент он начал двигаться ещё активнее, подрачивая при этом мой член. Мы одновременно задрожали крупной дрожью, теперь уже я забился на члене Котёнка, и в тот же момент я почувствовал, как стремительно растёт во мне кончик презерватива, наполняясь спермой моего любимого, как этот горячий кончик очень приятно щекочет что-то внутри меня. Моё тело начало превращаться в невесомое облако, затем струя спермы ударила из моего члена, и я отключился...
Когда сознание стало возвращаться ко мне, прежде всего я понял, что лежу животом в луже собственной спермы на моём полотенце, предусмотрительно сложенном Котёнком в несколько слоёв. Потом на смену последнему ощущению невесомости пришло ощущение какой-то приятной тяжести, вдавливающей меня в постель. Через секунду я осознал, что это Котёнок лежит на мне. Вновь, как и вначале, я протянул руку назад и нащупал его слабеющий, опадающий член и край презерватива. За этот край я ухватил его вместе с содержимым, и даже не для того, чтобы он не соскочил, когда у Котёнка окончательно пропадёт эрекция, а потому, что мне в голову пришла шальная мысль...
Немного погодя Котёнок слабо зашевелился на мне, приятно потеревшись своим телом о моё, потом приподнял голову, потом, осознав происходящее, немного приподнялся надо мной, чтобы не давить на меня всей своей массой, потом попытался выйти из меня. Но я крепко держал его за член, убежать он не мог.
- Котяра, - с нескрываемым удивлением спросил Котёнок, - ты что?
- Котёнок, - максимально ласково ответил я, - мне так приятно ощущать твои прикосновения... Поласкай ещё...
Котёнка не пришлось просить дважды, и мою спину, шею, бока начали осыпать его поцелуи и ласкать его руки. Только попке поцелуев не досталось: я продолжал крепко держать моего любимого за член. А ещё я потихоньку стал сжимать-разжимать ягодицы, массируя ему головку, отчего Котёнок, воскликнув:
- Ах, вот ты как! - быстро пришёл в боевое состояние.
Не отпуская его, я, насколько мог, полуобернулся и просительным тоном произнёс:
- Котёнок, ведь ты же племенной жеребец...
Намёк был понят парнем мгновенно. Остальное я затрудняюсь описать, темно было...
Все оставшиеся до возвращения дни мы резвились, бесились и развлекались друг с другом в полную меру нашей (в среднем) молодой бурной фантазии. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, наступил и день нашего отлёта домой.
Когда самолёт пошёл на посадку, мы молча переплели наши пальцы и оба сжали руки друг другу так, что они побелели. Выйдя из аэропорта, мы так же молча пожали друг другу руки и молча разошлись в разные стороны. У нас у обоих было чувство, что мы расстаёмся навсегда. Мы даже не обменялись координатами. Жаль!
P.S. Котёнок, если будешь на сайте и прочитаешь эти строки, напиши мне на мой e-mail.
