Ланский, получив письмо от князя Потёмкина, прибыл в Санкт-Петербург в Царскосельский дворец, так полюбившейся Екатерине.
- Здравствуй дорогой Сашенька, я так скучала! Ну, как твой папенька? Здоров ли? Уж я молилась, молилась!.. – встречала Екатерина Александра.
- Умер, Ваше Величество… - ответил опечаленный генерал.
- Вот нечастье-то! Ну схоронить-то ты его успел?
- Нет, к сожалению… Как только получил депешу, - с первой почтовой каретой отбыл к Вам, матушка!
- Вот ведь негодный Потёмкин! – топнула она ножкой, - сказывала же, наставляла: ты уж Сашеньку не торопи, дай поболе ему с батюшкой побыть!
Ланский понимающе склонил голову.
- Ну поди , дружок, поди, - отдохни с дороги. А я тут с государственными делами разберусь, поднакопилось!.. – повела ручкой императрица в сторону стола, заваленного бумагой. - А уж вечером я тебя жду, наскучалась одна-то!
Увидев в алькове полуобнажённых фрейлин и жаждавшую секса Екатерину, несмотря на свою печаль, Ланский вновь завёлся с пол оборота. Молодость брала своё и творила чудеса!
Всё пошло, как обычно, за одним исключением: Екатерина изволила сама своею собственной ручкой подрочить член фавора. Осознание Александром того, что дрочит ему сама Самодержица Всероссийская, подняло в его голове неописуемый восторг! Действие это весьма понравилось и Екатерине!
- Ах, как он необычайно твёрд и упруг! – промурлыкала она, - не будем же более ждать, мой генерал! Засади мне поглубже так, как только ты умеешь, - аккура-а-тно!..
Она вспомнила рослого гвардейца и её тело невольно болезненно содрогнулось.
Фрейлины помогли Екатерине встать на кровати рачком, оперевшись на колени. Это была её вторая любимая поза. Александр направил свой, с трудом гнущийся, кол в сочащиеся губы, медленно вошёл до упора, давая матушке попривыкнуть. А затем, постепенно набирая скорость, стал от души её накачивать!
Крупные дойки Екатерины, напоминая спелые дыни, раскачивались и ударялись друг о друга, выполняя неподражаемый танец. Её широкий таз достойно противостоял жёстким, ненасытным ударам низа живота Александра, лишь слегка дёргаясь вперёд. Самодержица начала сладко постанывать...
К сожалению для них обоих, в ЭТОТ раз процесс был совсем недолгим (сказалось воздержание!) и комнату наполнили стоны и вскрики, сначала императрицы, а следом и генерала! После чего милый ротик фрейлины поймал и проглотил липкую струю.
Впрочем очередной встречей оба остались весьма и весьма довольны!
***
Шли дни, складываясь в недели, а недели – в месяцы. Александр, периодически трахая любвеобильную Екатерину, стал замечать, что она уже стала не та, что была прежде
Иногда, чувствуя настроение хозяина, обычно негнущийся член стал его подводить, давая слабину. Но нужно было как-то ухитриться выполнять обязанности, пылающего от страсти, фаворита!
Чтобы не полететь, как фанера над Парижем, из роскошных, дворцовых апартаментов, - Александр придумал для себя оригинальный способ поддержания возбуждения. Трахая матушку хоть спереди, хоть сзади – он посматривал на обнажённую фрейлину Варвару Голицину. Девушка была весьма хороша. Миловидное личико, лебединая шейка переходили в ладно сложенное, молодое тело. У Варвары была высокая, чуть отвисшая от тяжести, упругая грудь, заканчивающаяся острыми сосочками. Узкий стан её плавно переходил в довольно широкий таз. Между полноватых бёдер просматривалась тёмная стриженая дорожка аккуратных волос, ведущая в её святая святых.
Любуясь таким чудом природы, Ланский невольно подзаводился, представляя её на месте императрицы. Особенно ему нравилось, когда после акта, эта милая девушка ловила ротиком его извергающуюся струю. Это была просто бесподобная картина!
Но как он ни старался возбуждаться, - разъёбанная и стареющая пизда Самодержицы всё равно портила всё дело!
Не видя более выхода, генерал решал обратиться к лекарю Соболевскому, что находился при имераторском дворце.
- Придётся денег дать, и немало, дабы заткнуть докторишке рот! – думал Александр. Но деваться было некуда.
Они встретились на тайной квартире за пределами дворца и Александр поведал лекарю свою печаль.
- Что, СОВСЕМ не стоит? – вытаращил тот глаза на фаворита.
- Ну не то, чтобы не стоит… - смутился Александр, - просто нужно как-то малость подбодриться!
- Ну это не проблема! – облегчённо вздохнул Соболевский, - появилась в Европе одна хуёвина… Испанской мушкой прозывается, пластырь такой! Прилепишь его на хуй, да рядом на ляжки, и походи с час или два. Будет малость жечь, но ты уж, братец, потерпи! – по свойски наставлял он. – Но смотри, не переборщи! А то дело совсем плохо обратиться может – упадёт так, что и вовсе не поднимешь!!!
Ланский прилично отвалил денег Соболевскому, чтобы тот держал рот на замке. Затем на радостях обклеив свой член и ляжки «хуёвиной», - решил походить ПОЛДНЯ, решив, как и любой русский, что кашу маслом не испортишь!
После очередного свидания с Екатериной наш генерал совсем воспрял духом! Член его стоял, как дед мороз, и ему не были страшны никакие преграды. Катерина тоже встречей осталась довольна.
НО!.. Ох уж это вечное НО! Екатерина стала просто ненасытной секс-бомбой. Она стала требовать от Ланского ещё и ещё!.. То ли частички «европейской хуёвины» попали ей во влагалище, то ли ещё что, но факт остаётся фактом.
Поняв, что с фаворитом ей до конца не удовлетвориться (ну что поделать, устал мальчик!) – Катерина призадумалась! И так она прикидывала и эдак, и наконец поняла, что без Потёмкина тут не обойтись. Императрица тотчас же послала за ним, и князь прибыл на аудиенцию.
- Гришенька, помощь мне твоя надобна! – начала издалека самодержица.
- Катенька, я весь к твоим услугам! – схватившись за эфес шпаги, ответил светлейший князь.
- Не знаю прямо, что и поделать! Любви мне не хватает!..
- Матушка, как?! Неужто Ланский так плох?
- Да не то чтобы совсем плох… - раздумчиво ответила она.
Ненадолго наступила тягостная тишина. Потёмкин задумался:
- Может нового фавора ей предложить?
Но помня предыдущий свой промах, - решил не торопить события:
- Да ты не тушуйся, Катенька! Свои мы! Говори, что надобно.
- Да чую, Гриша, мало мне одного-то мужика стало! Свербит всё внизу кажный день. Задумка у меня одна есть. Отправь меня в казарму к солдатам!
Светлейший князь не в силах сразу переварить услышанное, как рак, выпучил единственный глаз на императрицу. А наконец переварив, подумал:
- Совсем ебнулась умом, сука курляндская! Вот ведь какое блядство удумала!..
Екатерина с нетерпением ждала ответ.
Потёмкин глубокомысленно уставился в потолок и изрёк:
- Сложновата задача, Катя и, не скрою, опасна!
- Ну ты уж голубчик, постарайся! А я-то, сам знаешь, в долгу не останусь! – умоляюще попросила Екатерина, - уж миллиончик-то тебе подброшу...
***
Под покровом ночи карета, с переодетой, в простую солдатку, императрицей и светлейшим князем, выехала от Царскосельского дворца в направлении Измайловского полка.
- Гриша, ты уж меня зазря не тревожь! Хочется оторваться вволю! Ну уж если только война… - наставляла князя императрица.
Капитан Срака Александр Hиколаевич, слушая наставления самого светлейшего князя Таврического, стоял вытянувшись по струнке.
- Да мотрите, особо-то не балуйте! Хоть она и солдатка, да ежели что не так, спрошу СТРОГО! – внушал ему князь. – Ну отведают её твои орлы для удовольствия, - и хватит! Всё понял?
- Так точно, Ваше высокопревосходительство! А звать-то её как? – осмелился спросить капитан.
- Катерина… Катькой короче зовите!
