Лена бежала по лесу, утренние сумерки слабо освещали темные, многовековые стволы-исполины. Здесь она как дома. Она торопилась, подсознательно стремилась уйти как можно дальше, хоть Ванька и не мог вернуться раньше рассвета. Воспринимая случившееся как сигнал тревоги а не окончательный приговор, она всей душой надеялась на побег.
Сама мысль о желании брата бросала ее в дрожь - человек, с которым она прожила под одной крышей всю свою короткую жизнь, родная кровь, теперь был помешан греховными желаниями. Участь Лены была незавидна - прежде, чем хозяин выдаст дочь за старого соседа, бесспорно, сам не один раз приложится к ее невинному, чистому телу. Да еще и брат проявлял твердую настойчивость.
Эти мысли добавляли сил, не зная устали, девушка мчалась по лесу и когда мрак поредел, она уже достигла просеки. Идти здесь легче да и существовала возможность встретить редкий для этих мест автомобиль. В худшем случае, к вечеру Лена могла добраться до села, поддерживая силы дарами леса.
Теперь, шагая между высоких стен громадин-стволов, девушка чувствовала себя свободной. Ее не пугала жизнь среди людей, однажды она была с отцом в районном центре и с тех пор сомнение засело глубоко в душе Лены - так ли хороша жизнь отшельников? Так ли безнадежно пали в грехе люди цивилизации?
За этими размышлениями Лена не заметила, как солнышко выглянуло из-за вершин деревьев и осветило путнице дорогу. Сейчас она сожалела только об одном - не стоило отдавать Маринку, лучше бы увести ее с собой и жить с ней в селе. Лена оглянулась, шум позади нарастал и скоро преобразовался в свет - издалека приближался автомобиль.
Когда девушка снова оглянулась, безошибочно разобрала уазик участкового. Рев мотора неминуемо приближался, раздались три коротких гудка и заскрипели тормоза.
– Ленка, привет, - добродушно улыбаясь, сказал полицейский, - ты куда в такую рань?
– В село, - ничто не мешало спокойствию девушки.
– Садись, мне по пути, высажу на развилке, - по-отечески заботливо предложил участковый.
Лена забралась на высокое сиденье уаза и машина тронулась. От качки и слепящего солнышка ее глаза слипались, бессонная ночь требовала отдыха и девушка покорилась усталости. До села ехать два-три часа, если на дороге не встретится бурелом. Девушка сжалась на неудобном сиденьи с низкой спинкой, обняла плечи и погрузилась в сон.
Покачивание тяжелой машины убаюкивало, игривые лучики растущего великана-солнца ласкали лицо, а сны, такие красочные и яркие, увлекали за собой, пленили, делали беззащитной. Когда машина резко со скрипом остановилась, девушке совершенно не хотелось прощаться со своими видениями. Вдруг знакомый голос пробрался в сон, Лена разлепила веки и с ужасом обнаружила себя на родном хуторе. Отец стоял перед машиной и тяжелым взглядом смотрел на беглянку
Семья собралась на пороге, здесь и матери и Ванька и сонная, вымытая Маринка и остальная детвора. Отец протащил Лену в дом, позади послышался рев отъезжающего полицейского автомобиля, а с обеих сторон виднелись неодобрительно покачивающиеся головы.– Накормите ее и отмойте, позже будем разговаривать, - сухо приказал хозяин.
Женщины принялись выполнять, они не произнесли ни слова укора, но опущенные глаза лишали девушку простой человеческой поддержки. Лена в тишине поела одна за большим столом, прошла в натопленную баню и наконец сменила одежду. Тело, в отличие от души, отдыхало. Пока бабы занимались хозяйством, а Отец с Ванькой рубили сучья за домом, Лена сидела за столом, грустно глядя в окно. Спать уже не хотелось. Печальные размышления кружились в голове и рисовали самые безрадостные перспективы.
После ужина, когда вся семья рассаживается на лавках по обе стороны от хозяина, остались только взрослые. Назревал разговор. Отец велел всем пройти в женскую половину, он был привычно немногословен.
– Заголяйся, - коротко скомандовал отец, - ремень мне!
Катя, высокая и стройная женщина, выбилась из горстки прижавшихся друг к другу от покорности жен и вышла, чтобы принести с кухни широкий ремень. Лена кротко смотрела, стараясь не поднимать глаз. Она стащила платье и без приглашения опустилась грудью на полку. Катя вложила в вытянутую руку отцовский ремень.
– От семьи бежать…- проговорил Игнат и с размаху приложился ремнем по круглой, белой попке девушки.
– Раз, - испуганно шепнула Светлана и перекрестилась.
– Неблагодарная потаскуха, - и второй удар пришелся по раскрасневшимся ягодицам.
– Два, - шептала Света.
Отец бросил ремень и в исступлении смотрел на непокорную Леночку, она не проронила ни звука, но ее попа вызывала бесстыдное желание. В какой-то момент отец больше не в силах был бороться с порочным влечением. Хотелось упасть на пол и впиться поцелуем в эти сдобные булочки, встроить скользкий язык между ягодиц и собрать девичий нектар. Женщины испуганно следили за странным поведением хозяина. Если бы не они, мужчина прямо сейчас бы опустился на колени и прижался к заду Леночки.
– Прочь! - сквозь зубы произнес Игнат, - прочь, я сказал!
Женщины переглянулись, не зная, как поступить.
– Марш в свою спальню, - истерично приказал хозяин.
Леночка подскочила, схватила платье и, прижав его к груди, выскочила из женских покоев.
– Заголяйтесь! Быстро. Все трое!
Женщины не заставили себя ждать, они скинули одежду и ждали.
– Воду теплую несите и ремень с глаз долой.
Катя подобрала ремень и как была вышла из покоев, чтобы приготовить теплый таз
– А то не дура! Он же теперь сестер попортит, если не женить скоро, вот помяни мое слово, Ленку первую…
– Согрешила, Отец, каюсь…
– Иди ближе, грехи твои отпущу…
В этот момент дверь отворилась и Катя внесла таз с водой.
– Мойте свой срам и в кровать.
Игнат скинул штаны, рубаху и улегся на Ольгину кровать. Напряженный аппарат упруго раскачивался, привлекая внимание жен. Катя первой опустилась задом в воду и ладонью ополоснула промежность. Разбрызгивая воду, она прошлепала на кровать к мужу. Светлана, не высокая, в теле, присела над тазом и ополоснулась более тщательно. Она с достоинством прошла к кровати и присела у ног хозяина. Третьей подмылась ненасытная Ольга. Она шла, ступая по линии, и не сводила глаз с фаллоса мужа. Непреодолимо привлекательная грешница.
– Игнатик, почти месяц меня не баловал медовым своим, - взмолилась Ольга.
– Ванька побаловал, небось.
– Не посмела я больше, не наводи понапрасну.
– Тогда в рот возьми, как Катька, грязная потаскуха, - с улыбкой предложил Игнат, - откроешь шире, глядишь и в щель приласкаю.
Ольга с готовностью опустилась на колени, широко открыла рот и без труда вобрала головку. Щеки женщины раздулись.
– Ах ты ж шалава, - застонал хозяин, - я думал одна Катька губами грешит! Три куртизанки!
Катя не удержалась, она оттолкнула Олю и жадно всосала мокрую от слюны залупу.
– Ты глянь, дорвались до хуя! Светка, и ты проблядь губы осквернила?
– Нет, - робко ответила женщина.
– Ну иди, согреши, пока батя добрый. Не все ж тебе под хвост баловать!
Грудастая Светлана неохотно продвинулась по ногам мужа, раскачивая тяжелыми грудями. Ольга с Катей раздвинулись, похотливо глядя на равнодушную до лакомства жену. Света приблизила лицо и едва заметно поморщилась, медленно она поднесла губы и прикоснулась к толстому стволу.
– Рот открой, дурочка, - изводилась Катенька, - слаще меда лакомство!
Света зажмурилась и открыла рот, приблизилась к головке и ощутила ее губами.
– Ладно, будет вам, потаскухи, - весело предостерег хозяин, - жопами крутить вы тут все мастерицы! На поверку окажется, что и с тылу все горазды.
– Игнатик, изголодалась я, - взмолилась Ольга Павловна, - хоть с тылу, хоть с переду, только не томи.
– Ну, вставай рядком! - скомандовал хозяин и встал с кровати.
Жены оживились и заняли свои места вдоль края кровати, сухих местечек здесь не оставалось. Ольга в центре встала на четвереньки и оттопырила белую попу, слева Светка встала коленями на край и опустилась грудью на кровать. С правого края - Катя. Так шесть пяток и свисали с постели.
Игнат полюбовался - три аппетитных станка. Он приставил головку к сочной щели Светланы, вдавил и несколько раз вогнал на всю глубину. Потом со шлепком опустил руки на самую красивую жопу гарема и вонзил член в мокрое месиво изголодавшейся Ольги. Несколько раз он с размаху вогнал член, прижимаясь низом живота к женским округлостям и перешел на Катькину худенькую попку.
– Ох, хороши, мои девочки, ох, золото, - приговаривал Игнат, - скоро Ленку к Вам переселю!
Бабы не протестовали, они завывали и выгибались под напором огромного хозяйского хуя, не успевая остыть между нападениями.
– Ваньку вам надо, кобеля в помощь, тот точно душу вытрясет, да по лабазам вашим прошерстит.
Света запустила пальчик и приложила его к зудящей дырочке. Пока муж размашисто трахал ее влагалище, растягивая матку и шлепая по мясистым ягодицам, она всунула палец и иступленно крутила им в анусе. Хозяин соблазнился, вынул мокрый от выделений хуй, откинул ее руку и одним рывком вдавил головку в заднепроходное отверстие.
– Ух, хороша жопа, ухххх, тугая, не то, что ваши пезды растянутые.
Игнат таранил ректум жены и рычал, он уже не обращал внимания, что Катенька припала лицом к заду Оли, чавкает и хлюпает у ее промежности. С рыком он спустил в жопу Светы и, шатаясь отстранился. Изголодавшаяся Катька сменила партнершу, сложила руки на заду Светланы и принялась вылизывать со складок потеки драгоценной спермы мужа.
