Когда он заглянул в комнату, Наталья тянулась лейкой к горшкам на полке возле окна. В гостиной шумная компания друзей Бэллы, как и следует старшеклассникам, под громкую музыку смеется и топочет. Даже сегодня, когда в квартире полтора десятка гостей, Наталья не изменила своей манере домашнего наряда. Разве что, небольшая уступка - она все-таки накинула рубашку, оставшуюся от одного из ухажеров. Уговор есть уговор, одноклассники Бэллы тусят исключительно в гостиной и не показываются Наталье на глаза.
А Наталья - зрелая женщина, в одиночку воспитавшая единственную дочь, не докучает молодежи. Собственно, что ей делать в гостиной? Выпивка и закуски - забота Бэллы; бутылки не прекращают звенеть, противные звуки под неразборчивое мычание Моргештернов и Элджеев не стихает, значит вечеринка идет своим чередом.
Женщина в голубой сорочке на голое тело поставила пластмассовую лейку на подоконник возле кактуса и развернулась. Молодой человек продолжал, нахально улыбаясь, заглядывать в комнату. Незваный визитер появился в дверях целиком, но в комнату войти не решился. Наталья со степенной важность опустилась в кресло, не сводя глаз с любопытного мальчишки. Она с выражением спокойного гостеприимства закинула ногу на ногу и, храня философское молчание, ждала от визитера мотивированного диалога, который в силу убедительной необходимости способен оправдать вторжение.
Тем не менее, молодой человек молчал, вряд ли его озабоченный вид бросался в глаза меньше, чем участок голого женского тела между распахнутых половин рубашки. Наталья подняла руку, собрала пальцы в кулак и поманила указательным пальчиком, украшенным перстнем с крупным красным камнем. За стенкой раздался хохот, ребята дружно сотрясали пол, а здесь диалог проходил на уровне взглядов - робкого, но любопытного и властного, но призывного.
Зов был принят, робкими шажками молодой человек прошел в комнату. Следуя бессловесному указанию пальца, он сел на пол возле шкафа, не сводя глаз с хозяйки. Невозмутимость Натальи невозможно было проявить с большей очевидностью, чем сейчас, когда она сидела неглиже перед юнцом. Под рубашкой видны белые, кружевные трусики, настолько тонкие и миниатюрные, что скорее призывают, чем остужают мужской пыл. За полами, свободно свисающими с плеч, отчетливо видны груди, если передернуть всем телом, соски сразу рискуют быть обнаруженными. Собственно, эта картина и пленила молодого визитера.
— Как тебя зовут? - ласковый голос не совсем соответствовал манере Натальи держаться с гостем.
— Витя, - самообладание вернулось и голос парня не дрогнул.
— От стада отбился? - Наташа подняла руку и указательным пальцем ткнула в стену, заменив этим жестом нелестный эпитет в адрес друзей дочери.
— Нет, - Виктор растерялся, - просто заглянул, а тут Вы..
Она подставила согнутую ладонь для поцелуя, от резкого движения ожидаемо полы сорочки разлетелись, представив не утратившему пыл подростку, возможность рассмотреть свое тело. Виктор принял вызов - он прикоснулся губами к тыльной стороне женской ладони, невольно разглядывая обнажившуюся грудь.
— Да, куда ты все смотришь? - строго спросила Наталья и отдернула руку, чтобы свернуть края рубашки по образу кимоно.
Под натянутой тонкой тканью проступили очертания грудей.
— Ты что, сказать не мог? - враждебно спросила женщина испуганного парня и не успел он ответить, как расплылась в улыбке.
— Да, шучу я, расслабься, смотри, если хочешь, - лицо Наташи снова подобрело.
— Как тебе?
Наталья вытянула свою стройную, длинную ногу и поставила на землю, сомкнув колени.
— Супер! - поспешил Виктор заверить даму в своей угодливой покорности.
— Лучше, чем у Бэллы? - в качестве аванса Наталья слегка раздвинула бедра.
Виктор сглотнул комок в горле, каждый вопрос Натальи грозил загнать его в тупик.
— Лучше.
— Трахал ее?
Виктор кивнул, не найдя повода обманывать мать известной на весь двор своей доступностью Бэллы. Что и говорить, сегодня же, в этой же гостиной Бэлла с удовольствием в компании своих подружек устроит доггистайл-хоровод.
Наталья передернула плечами, позволив сорочке соскользнуть до локтей. Виктор не сводил глаз с полностью обнажившихся спелых, налитых грудей. Одной ладонью не скрыть такие объемы, можно только приподнять их снизу, взвесить, сжать пальцами.
— И они нравятся? - лукаво улыбнулась женщина, - можешь не отвечать, я вижу, что нравятся.
Наталья подцепила резинку и стащила трусики, ловко приподняв зад с кресла. Одна за другой, стройные ножки высвободились из ажурного плена и трусики полетели в сторону парня. Если бы он не поднял руку, они бы упали прямо на голову - не худшая перспектива, но высокомерная снисходительность Натальи превращала каждое слово, каждое ее движение в демонстрацию собственного превосходства.
Виктор зажал трусики в руке, продолжая поглощать глазами аппетитное тело. От Натальи веяло первозданной женственностью, ароматом самки, уверенностью амазонки.
— А почему ты еще сидишь? - удивленно спросила дама, сдвинув брови, - тебе нравится быть одетым? Я тебя не возбуждаю?
Угодливость. Малодушная, покорная угодливость. Испугавшись даже мысли, что Наталья могла быть далека от идеала женственности, Виктор запротестовал, силясь сложить сколько-нибудь понятные слова. Он подскочил, сдернул через голову черную водолазку, прыгая на одной ноге, стащил штанину и таким нелепым образом довершил свое раздевание.
Виктор успокоился, когда стоял перед Натальей в трусах. Женщина нахмурила брови и недовольно сжала губы. В ответ трусы упали на пол и парень предстал в полной наготе. Наталья смерила его долгим, внимательным взглядом с ног до головы и остановилась на его эрегированном члене со вздувшимися венами. В качестве вознаграждения, она улыбнулась и изящными движениями, одну за другой распрямила ноги и раздвинула их в стороны, подражая шагу циркуля.
Виктор увидел раскрытую, незащищенную вагину. Свод окружен набухшими валиками больших половых губ, розовая нежная плоть между ними сочилась и блестела.
— Нравится? - лукаво прищурившись, спросила женщина.
Виктор активно закивал, инстинктивно обводя языком вдоль сухих губ.
— Чего бы ты сейчас хотел?
Молодой друг дочери не ответил, он метнулся к креслу, сел на полу и поднес лицо к источающей женский аромат промежности. Руками для удобства он обхватил массивные, но подтянутые бедра. Не дожидаясь приглашения, он провел языком вдоль раскрывающегося разреза снизу вверх. От укромного местечка, где округлости ягодиц сходились вместе до самого клитора и щетинистого лобка.
— Вкусненько?
Витя оторвался от мякоти и поднял голову, чтобы для большей убедительности сопроводить ответ благодарным взглядом.
Витенька, у меня аккуратная дырочка? - ласково спросила Наталья поведя пальцами по волосам парня, - не чувствуется, что в ней сегодня уже побывали...
Немой вопрос застыл в глазах Вити. Солоноватый вкус и спецефический запах, это сочетание может вызвать как крайнюю степень возбуждения, так и отвращение. Виктор жалобно смотрел на даму.
— Да, пошутила я, - рассмеялась Наташа, - лижи, сладенький мальчик.
Виктор с облегчением выдохнул и благодарный принялся с утроенной силой вылизывать каждый уголочек, каждую складочку влагалища. Наталья застонала.
— Какие мы брезгливые, - ввернула дама, - вот, сосать после анала...
Виктор слушал и продолжал вылизывать пизду, стиснув пальцы у основания женских бедер. Он погружал язык как можно глубже и извлекал соленый сок, проглатывал его и повторял все снова.
— Брать хуй в рот, когда он только что побывал в твоей жопе, - продолжила философствовать Наталья, - или в чьей-то еще, когда он пахнет...
Женщина прервалась для сильного стона.
— Иногда даже бывает немного измазанным, но ничего - сосем, не кривимся. А тут два прекрасных джентельмена спустили и он уже брезгует... мальчишка.
Наташа с силой сжала бедра, пленив голову парня. Он тревожно поднял глаза и спрятал язык, но все еще был прижат губами к промежности. Контакт глаз не прервался даже когда дверь гостиной открылась и громкая музыка волной выплеснулась и заполнила остальную часть квартиры. Один за другим молодые люди столпились в дверях.
— Город засыпает, бляди просыпаются! - ехидно произнесла Бэлла, пробираясь сквозь толпу любопытных подростков.
Наталья, сохраняя благодушное выражение лица, вытянула в сторону толпы руку и неспеша распрямила средний палец.
— Нехер было перед моими гостями ноги раздвигать.
