Как только тронулся поезд, ты забрался на верхнюю полку и тут же заснул. Последние сутки тебя порядочно вымотали: подготовка к отъезду, завершение неотложных дел, паническая попытка найти того, кому можно передать несрочные дела. Все это вытянуло из тебя остатки сил и ты с наслаждением отдался сну под размеренный стук колес.
Раз или два ты просыпался, чтобы слезть с полки, пройти узким коридором мимо запертых купе в туалет, а потом возвращался обратно в свое купе и залезал на полку, чтобы снова заснуть.
День подходил к концу, потихоньку опустились сумерки. Пока ты спал, в твоем купе лениво текла беседа. Если бы ты не так сильно устал, то обратил бы больше внимания на своих спутников, а так ты лишь бросил пару беглых взглядов на них.
Это были делового вида мужчина средних лет и юная девушка, скорее всего студентка. Поначалу она сидела на своей нижней полке, уставившись в книгу, но теперь между ними, похоже, завязался обычный для попутчиков разговор. До тебя доносились обрывки их разговора, когда ты просыпался ненадолго:
— ... и потом все ведь знают, что у них лучше ничего не покупать...
— ... и я едва сбросила пару килограмм, хотя не ела почти ничего за ту неделю...
— ... у меня там тоже родственники живут, красивый город!...
— ... он мне сказал, что такая челка мне не идет, хотя я была уверена, что ему нравилось...
Обрывки низкого мужского и бархатного девичьего голосов объединялись в бессвязный диалог. Впрочем, этот диалог и на самом деле не отличался остроумием. Как и положено диалогу двух незнакомцев, случайно оказавшихся в одном поезде, которых ничего не объединяет в прошлом и которые в будущем больше не встретятся. Такое общение дает возможность раскрепоститься чуть больше обычного и выдать сокровенную тайну, или спросить что-то что всегда боялась спросить. В этом вся прелесть таких однодневных знакомств.
Когда ты проснулся окончательно, было уже темно. Ты лежал, прислушиваясь к постукиванию колес. Попутчики, должно быть, уже спят, а тебе придется всю ночь ворочаться, так как ты выспался уже достаточно.
Но нет, они не спали. Их голоса стали тише, и, кажется, голосок девушки теперь доносился с места под тобой, на котором изначально сидел тот мужчина.
— ... по правде сказать, чувствую себя дурой. Так неловко!
— Не стоит так переживать. Женщинам интересно это не меньше чем мужчинам, ты знаешь?
— Да, но не такое же!
— И такое тоже, поверь.
По возникшей паузе ты почувствовал напряжение от смущения этой девушки. Оно так и висело в воздухе.
— Вам тоже так делали?
— Да.
— Часто?
Пауза. Мужчине, похоже, было неловко.
— Не так часто, как хотелось бы.
Пауза. Девушка собралась с силой и продолжила разговор:
— Это правда так приятно?
— Да. Конечно
— Лучше чем, ну,... секс.
— Это по-другому. Иногда бывает что на много лучше, да.
Долга долгая неловкая пауза. Наконец ее бархатный голосок нарушил ее.
— Я не знаю, правда. Вдруг у меня не получится и ему не понравится. Я не хочу, чтоб он плохо относился ко мне после такого.
Долгая пауза.
— Или... вдруг мне будет неприятно.
— Тебе противно думать об этом?
— Нет, не то что бы. Я много читала об этом в интернете. И сейчас я вовсе не напугана этим.
Долгая пауза.
— Сказать по правде...
Долгая пауза и даже слышно ее решительный вздох.
— Сказать по правде иногда даже хочется самой попробовать.
— Это естественно, когда ты хочешь сделать своему мужчине приятно. И очень мило.
Снова пауза. Шелест простыни. И наконец его низкий голос.
— Тебе неловко?
— Угу. Чувствую себя дурой. Мне кажется, что вы думаете, что я полная идиотка.
— Нет, что ты, ты не идиотка. И если честно, я считаю, что мне повезло оказаться с тобой в одном купе. Пусть это и звучит эгоистично.
Она не нашлась что ответить, и он продолжил:
— Даже если ты не решишься на это, всё равно у меня останутся в памяти прекрасные воспоминания.
Чувствовалось что она не знает что ответить. Затем она сказала:
— Спасибо.
Долгая-долгая мучительная пауза. Видно было, что она не решается продолжить, а он не знает что сказать, чтоб не спугнуть ее.
— Я сниму штаны. Ты не подумай, что это для того, чтобы начать. Просто от нашего разговора мне становится жарко, и не хочу, чтоб там вспотело все. Тебе будет неприятно, если до этого дойдет.
— Хорошо.
Шорох простыни, скрип сидения, он встал, расстегнул штаны и спустил их. Они снова уселись.
— Пробовала уже раньше?
— Ну так, чуть — чуть. Еще до него.
Неловкость возрастает.
— А ваша жена вам так делает?
— Нет. Я вдовец.
— А кольцо?
— Я не снимаю его в память о ней.
— Ой, простите.
— Ничего.
— Мне так жаль!
Кажется, она погладила его по колену.
— У тебя очень нежные пальцы. Меня давно так никто не трогал.
Пауза.
— Можешь распустить свои волосы?
— Зачем?
— Ты так будешь гораздо сексуальнее выглядеть.
— Хм. Правда?
— Да.
Шелест волос.
— Нравится?
— Очень! Тебе очень идет так. Не забудь это сделать, когда будешь готова начать со своим парнем.
— Хм. Странно. Я читала, что нужно наоборот убрать все волосы, чтоб они не мешались.
— Но тогда он не почувствует, как твои волосы касаются его бедра и живота. Это очень приятное мягкое ощущение само по себе.
— Вот как?!
— Я до сих пор помню, как впервые испытал это ощущение
Легкий шорох.
— Вот так?
— Нет, чуть ближе, чтоб здесь касалось.
Легкий шорох и едва уловимое мужское дыхание.
— Уфффф... — он шумно выдохнул.
— Надо же, вот уж не думала!
— Об этом не писали в интернете?
— Не-а. Может, это только вам так приятно?
— Не думаю, хотя странно, что про это не пишут.
— Там сказано, что жест, которым девушка убирает свои волосы с лица, прежде чем начать делать минет — он сам по себе уже очень заводит мужчину.
Слово «минет» она произнесла почти без смущения. Верный признак того что она уже чувствует себя более расслабленной.
— Не думал об этом никогда.
— Хотите, я сделаю так, а вы посмотрите.
— Давай, милая.
Пауза. Её, видно, смутило, что он назвал её милой. Но она все же продолжила.
— Только надо шторки открыть, а то темно слишком, вы не увидите.
— Осторожнее. Смотри не разбуди его.
— Ладно.
Она встала. Ты притворился спящим что есть сил. Раздвинула шторки. Снова села. Легкий шелест волос.
— Ну как?
— Что-то в этом есть, действительно.
— Может, мне немного позу поменять? Что, если я сделаю так?
Снова шелест. Она, наверное, сняла резинку с волос и, поменяв позу, снова убрала волосы, собрав их под неё.
— Думаю, первый вариант лучше.
— Правда?
— Да, ты так выглядишь более невинной, это заводит. И будет лучше, если ты будешь смотреть в глаза.
— Ну, не знаю. Я смущаюсь.
— Я не настаиваю. Глаза, опущенные вниз тоже хорошо.
Пауза.
— Хотите, я сделаю еще раз?
— Очень.
Шелест волос. Пауза.
— Ты просто чудо!
Она не ответила, но по ее дыханию было слышно, что она смущена, и, кажется, возбуждена.
— Знаешь, некоторым нравится, когда им на затылок кладут ладонь и наклоняют их голову. Попробуем?
— Ну, не знаю.
— Как только ты скажешь, я отпущу.
— Ну, я не уверена.
— Давай.
Тишина. Потом она прерывается ее шепотом:
— Нет.
— Слишком сильно?
— Нет. Не в этом дело.
— А в чем?
— Да нет, ладно.
— Скажи, я не настаиваю, просто скажи. Лучше узнать об этом сейчас, чем с ним.
— Не надо.
— Дело во мне?
— Ну...
— Ты что-то почувствовала?
— Ну...
— Говори уже, не бойся.
— Ну... он кажется не мыт.
Пауза.
— Да, мне тут не помыться было, конечно. Извини. Я не подумал совсем об этом. Я всегда слежу за собой и просто как-то тут не где было. Извини еще раз.
— Ладно.
— У меня есть влажные салфетки.
Пауза.
— Я протрусь ими, чтоб тебе не было неприятно.
Пауза. Она не отвечает. Он начал суетливо рыться в пакетах. Шелест полиэтилена. Мужское напряженное пыхтение.
— Мне сделать это при тебе?
— Да.
Мужское пыхтение, шелест одежды.
— Ну вот, теперь я чувствую себя полным идиотом.
— Ну, тогда мы квиты.
Пауза. Неловкая и долгая.
— Он у вас красивый.
— Спасибо...
Пауза. Тишина. Его дыхание. Звук поцелуя. Его дыхание. Потом слышно шелест ткани. Потом его дыхание становится громче.
— Ну как?
— Обалденно!
Снова слышно его громкое дыхание. Уже можно расслышать звук слюны слегка чавкающий. Резкое движение. И ее взволнованный голос:
— Что такое?
— Ничего милая, просто я не могу больше.
— ?
— Я кончу щас.
— Оу.
Она явно расстроена.
— Ты пойми, дело не в тебе. Просто я уже давно без женщины и мне уже не 20 лет. А тут такая юная и красивая. Я едва сдерживаю себя.
Пауза.
— Ну, не расстраивайся, прошу. Вот уж не думал, что тебя это так расстроит.
Звуки объятий. Тихие всхлипывания. Ты замер, вслушиваясь в звуки. Долго-долго она тихонько всхлипывала, пока он обнимал ее. Потом она встала.
— Прикройтесь, я выйду.
— Ты куда?
— Мне надо побыть одной. Извините.
Открылась дверь. Потом захлопнулась.
И тишина. Долгий стук колес, и изредка звук шагов по коридору. Ты лежал, вспоминал каждый звук, каждое её слово. А потом размеренную тишину ночного купе нарушил сдавленный мужской не то стон, не то выдох с нижней полки:
— Уууууумммммммм...
Звук обтирания салфеткой, шорох натягиваемых трусов. И мерный храп спустя пару минут.
