Покинутые ветхие дома и заброшенные строения традиционно внушают обывателям тревогу, беспокойство, а иногда и откровенный страх. Нет ничего удивительного в том, что человек неосознанно ускоряет шаг, стремясь как можно быстрее пройти мимо повстречавшегося на пути покосившегося дома с окнами, зияющими чернотой даже в солнечный день, провалившимся фронтоном и пустыми дверными проемами, приглашающими любого прохожего. Верно и то, что даже самый боязливый из нас не устоит перед столь страшной, сколь и соблазнительной идеей хотя бы мельком взглянуть в пустые глазницы оконных проемов, пытаясь уловить детали внутреннего убранства, и, едва разглядев их, тотчас спешно покинуть место, будоражащее воображение. Кто знает, что можно обнаружить, всматриваясь в омертвевшие детали фасада, проемы, навсегда лишенные дверей и окон и теперь бесстыдно обнажающие нутро для всех желающих?
Разум услужливо предлагает нам неисчислимое количество вариантов, приоткрывая дверцы, которые мы предпочли бы навсегда держать закрытыми, со страхами, таящимися за ними. Одного единственного взгляда на ту сторону бывает достаточно, чтобы обыватель живейшим образом представил всевозможные виды насилия и порока, которые захватили здание с тех пор, как последние жильцы покинули его. Психопаты и пьяницы находят здесь прибежище в периоды безумия, а иные навсегда остаются в этих местах, отдав себя во власть опиума.
Однако бывает и так, что воображение захватывают картины не только пугающие, но вместе с тем возбуждающие сознание иным образом. Эти видения нередко приводят в замешательство людей с самым крепким рассудком, поскольку разум отзывается на них не страхом, а смутным удовольствием, чуждым любому, считающему себя психически полноценным. Единожды созревший в мозгу образ не отпускает сознание, тревожа его вновь и вновь, с каждым разом открывая все новые свои подробности и обнажая порочные глубины воображения. Несмотря на свои страдания, несчастный, пытаясь избавиться от навязчивых идей, не может обратиться ни к докторам в области психиатрии, ни к каким-либо другим специалистам, ведь эта идея порождает в нем еще больший ужас.
Не секрет, что пребывая во всех местах, обжитых человеком, мы сознательно или неосознанно принимаем установленные в них правила поведения. Если же путь приводит нас в укромные уголки, навсегда покинутые людьми и отданные во власть природы, мы точно так же попадаем под этих мест. Человек, лишенный необходимости подчиняться установленным обществом законам, обнаруживает в себе потаенные инстинкты и желания, многие из которых пугают и обескураживают его. Для большинства людей внезапно открывшиеся тропы в подсознание и его соблазнительные богатства оказываются тяжким бременем
Однако же есть и те, кто, повинуясь желаниям, все больше погружаются в них и стремятся осознать происходящее с ними. Каковы же эти желания?Не будет преувеличением сказать, что почти все из них связаны с обладанием женщиной самыми изощренными и извращенными способами, многие из которых способны вызвать искреннее отвращение у обывателей. Пустые комнаты или темные помещения подвалов отпугивают незваных гостей, оставляя простор для фантазии новичков, только что обретших укромное место. Они бродят по коридорам, останавливаясь у холодных кирпичных стен, ржавых труб, на пыльных грязных лестницах, у истлевшей мебели, приводя себя в высшую степень возбуждения, представляя, как совокупляются с покорными самками, готовыми без возражений принять любые виды унижений.
Но не будем преждевременно называть их сумасшедшими, ведь в еще большее возбуждение их приводит мысль о том, что безропотные женщины, переносящие все виды изощренных сношений, зачастую похожих на пытки, сами получают при этом наслаждение, которое невозможно достичь ни одним другим способом. Этот развращенный тандем хозяина и рабыни, желающих удовлетворения самых низменных своих чувств порождает такие виды соитий, которые почти невозможно вообразить большинству из нас. Многие из них несведущие люди могут назвать по животному жестокими, однако это было бы неверным и поверхностным суждением, ведь животные не бывают столь изощрены в своих играх и тем более не используют коитус для получения удовольствия. Да и как можно представить то, что для получения наивысшего наслаждения самец будет мочиться на самку, а она будет с жадностью глотать капли горьковатой влаги, стремясь почувствовать ее внутри себя, внутри своего рта, на языке, в глотке, в желудке, предвкушая сильнейший оргазм? Можно ли говорить о том, что оплеванная женщина, стоящая на коленях на холодном полу подвала, в рот которой стряхивают сигаретный пепел, и которую только что использовали в качестве писсуара, будет в тысячу раз счастливей той, что лежит на бархатной постели, приготовленной умелым любовником? Наблюдатель, проникни он в сознание такого поглощенного в свои мысли человека, смог бы увидеть невероятные в своей изощренности акты, которые сложно, а подчас и невозможно назвать совокуплением, ведь в них не остается ничего от традиционного соития.
Если мы будем чуть более решительны в своих изысканиях, то после первого шока от осознания того, что такие виды сношений возможны, придет и другая мысль о том, что самцы не одиноки в своих желаниях, и на свете должны быть самки, для которых самая извращенная и противоестественная форма сношения является самой желанной. Поначалу такое предположение может показаться безумным, но если мы будет достаточно долго наблюдать, то увидим, что мужчины не являются единственными посетителями опустевших зданий и других мест, где не действуют законы человеческого общества. Женщины также приходят сюда, в надежде утолить свою извращенную похоть
Хозяин будет брать самку так, как нужно ему и делать с ней то, что нужно ему, и именно это и будет приносить ей высшее наслаждение. Преодолев страх и отвращение, давайте заглянем в эти фантазии.***
Обнаженная блядь, раздвинувшая ноги в самой неудобной позе, открывающей хозяину ее дыры, стоит у холодной кирпичной стены уже долго, ее мышцы напряжены, но она не может двигаться, пока не разрешит хозяин. Здесь нет никого, кто мог бы помешать претворению в жизнь самых изощренных выдумок, поэтому все идет размеренно. Хозяин видит, как раскрытое влагалище бляди источает сок. Длительная фиксация в одном положении приносит неудобства: мышцы затекают, и с каждой минутой самке все труднее удерживать равновесие. Когда ее ноги начинают дрожать, он подходит к ней, берет ее за волосы и ставит на колени. Теперь она ослаблена и готова с большей покорностью принимать унижения. Прежде всего ему хочется добыть ее жидкости: слюну и желудочный сок.
Он приказывает ей отрыть рот максимально широко и проникает пальцами в ее глотку. Она инстинктивно отводит голову и начинает кашлять, но это вовсе не останавливает хозяина. Он берет ее голову за волосы и, зафиксировав ее, делает несколько фрикций пальцами во рту, который уже начинает наполняться вязкой слюной. Он решает, что неплохо было бы, чтобы она продолжила это делать сама и говорит ей об этом. Покорной твари ничего не остается, как подчиниться воле хозяина и стимулировать глотку своими пальцами.
Она делает несколько движений, и ее желудок начинает отзываться на них утробными звуками, предвещающими рвоту. Мышцы живота напрягаются, однако самке удается подавить рвотный рефлекс. Хозяин приказывает ей не останавливаться, и она понимает, что рвотные массы, стекающие по ее обнаженному телу, будут неизбежным продолжением акта унижения. Сладковатая вязкая слюна стекает из отрытого рта по подбородку, капая на грудь и стекая по животу. Она достигает лобка и начинает стекать ниже, по клитору, по половым губам, капает на пол. Сука чувствует, как скользкая масса стекает по ее телу. Ей нужно добыть как можно больше слюны для хозяина.
Он приказывает ей проникнуть пальцами глубже, и это означает, что пришло время увидеть содержимое желудка самки. Вместе со слюной по лицу стекают слезы, но ей нельзя останавливаться. Она делает несколько глубоких движений, проникая пальцами в глотку на всю глубину, и вместе с утробными звуками из желудка рвотные массы начинают изливаться ей на грудь. Они источают приятный сладковато-кислый запах, приводящий в еще большее возбуждение и хозяина, и его блядь. Хозяину приходит в голову мысль, что можно использовать рвоту как экзотическую смазку, и он говорит об этом самке. Она понимает, что ему нужно от нее, берет в ладонь беловато-розовую массу и погружает ее в раскрытое влагалище, а затем проделывает то же самое со своим анусом. Теперь сука готова к сношению.
Хозяин приказывает бляди встать раком на четвереньки, выпятив зад и подставив свои дыры для его члена. Они наполнены рвотными массами, смешанными со слюной. Сука покорно ждет, пока хозяин обнажит член и войдет в ее влагалище. Она измазана в слюне и рвоте, но этого хозяину кажется недостаточным. Он входит в ее анус неожиданно и резко, но не для того, чтобы сношать покорную тварь, а чтобы помочиться в ее прямую кишку. Она чувствует, как ее зад наполняет теплая жидкость, которая разливается внутри вместе с рвотой и еле сдерживается от того, чтобы кончить. Помочившись в свою самку, хозяин готов завершить начатый акт.
Он входит в ее вагину, и его член погружается в рвоту, добытую из недр желудка. Хозяин начинает методично двигаться внутри суки, достигая членом ее матки, отчего она стонет, не в силах противостоять огромному фаллосу. Кажется, это длится очень долго, и у суки не остается сил даже стонать. Она покорно стоит, ощущая, как член проникает в нее на всю глубину, а из раскрытого ануса на него стекает моча, смешанная с рвотой. Устав стоять на четвереньках, самка наклоняется все ниже, пока ее груди не достигают пола. Прикосновение сосков к холодному бетону выводит ее из оцепенения, и она начинает кричать, не в силах больше сдерживать оргазм. Хозяин делает последние фрикции, и горячая струя спермы начинает заливать блядскую дыру суки. Сперма перемешивается со смазкой и рвотой, образуя новый, еще не испробованный коктейль, который самке еще предстоит попробовать на вкус. Самка кончает долго и тягуче, пока судороги сотрясают ее тело. Хозяин удовлетворенно наблюдает за ее конвульсиями, предвкушая, как она будет дегустировать свежий неизведанный напиток, приготовленный в ее влагалище…
