— Как это понимать? Где ты? — вопила в трубку девушка, не стесняясь в выражениях и того, что находится она посреди центральной площади. Прохожие недоумевали, чем вызвана такая бурная реакция столь хрупкого существа, да и я, если честно, находившийся на другом конце провода не сильно вникал в суть происходящего.
«Не первый раз, — пронеслось у меня в голове, — Покричит и успокоится.»
— Слушай, мне сейчас некогда, — быстро отмазался я и, пока девушка не успела что-нибудь ещё выдать, скинул вызов.
Настроение испортилось, и желание играть сразу пропало.
— Тём, как-то уже не охота, — буркнул я и кинул джойстик, растягиваясь на диване в полный рост.
— Опять Светка звонила? Да не бери ты в голову. Помиритесь ещё, — попытался подбодрить меня друг. В принципе, он прав. Это не в первый, да и, как мне кажется, не в последний раз. Каждую неделю новая ссора. И куда дальше, если мы и трёх месяцев не встречаемся, а уже истерики и сцены ревности, а главное — я кроме неё и Артёма больше не с кем не общаюсь, к кому ревновать-то?! Но нет, эта девчонка умудряется ревновать меня к каждому столбу. Не такой уж я завидный парень, чтобы держать меня при себе. Не более чем симпатичен, далеко не галантен, да и неземными богатствами не наделён. Ничего особенного во мне нет.
— Да я знаю, просто достала уже. Она не понимает, что я хочу провести время с тобой, нежели выгуливать её по ресторанам и покупать ей шмотки. Да у меня денег нет на всё её шмотьё, если честно. А ей ведь нужна сумочка к сапожкам, блузку к сумочке, ремень к блузке, а потом окажется, что ремень на один тон "не такой" и ей нужны новая сумочка, сапожки и блузка, чёрт подери. Вот скажи, не легче ли купить новый ремень?
— А ты я смотрю неплохо в моде разбираешься, — рассмеялся друг. Мне тут плохо, а он издевается.
— Пойми, мне сейчас не до шуток. Тебе не надо идти домой, где тебя ждёт Медуза Горгона и если твоё поведение ей не понравится, то она превратит тебя в камень.
— Скажи мне, милый друг, а нахер ты вообще с ней живёшь?!
— Да я сам не знаю. Я и не предлагал ей, она сама, уже в первую неделю наших отношений, перетащила свои шмотки ко мне в квартиру, так, что я даже не заметил, когда это произошло.
— Так выгони, — от чистого сердца посоветовал мне друг. Я и рад бы, да неудобно как-то.
— Да не, пусть живёт, к тому же это мне обеспечивает хороший трах тогда, когда я этого захочу, а это неплохой бонус к проживанию этой бестии у меня на территории.
— Ну, как знаешь, я тебя ни к чему не принуждаю. Кстати, кофе будешь?
— Да не, не хочу, спасибо.
— Да ладно, пей, взбодришься хоть, — улыбнулся друг во все свои тридцать два зуба.
— И это называется, он не принуждает...
— Из твоих уст, дорогой, это звучит, как будто я тебя к сексу принуждаю. А может.
— хитро прищурился друг, перебираясь на меня верхом и усаживаясь на мои бёдра. — Может, ты просто страстно желаешь этого? - сквозь усмешку проговорил друг, наклоняясь к моему лицу.— Так, Тём, прекращай. Ты же знаешь, я не такой, — попытался отцепить от себя друга, хотя прикладывать усилий не пришлось, он сам начал скатываться с меня, держась за живот и задыхаясь со смеху.
— Ой, ха-ха, блин... Ты бы видел сейчас своё лицо. Алик, блин, я же тоже не этот, ну, небесный. Не стоит мои шутки принимать всерьёз.
— Да, знаю я, какой ты "не небесный". Думаешь, я не знаю, как ты в школе, да что там, и на первых двух курсах универа, кувыркался с парнями?!
— Прости, друг, но об этом половина универа знает, так что ты не особенный. Да и я читал, что у подростков часто такое бывает, ну, я про тягу к своему полу. Я тебя уверить могу, что я самый натуральный натурал, и натуральней меня натурала просто нет.
— Ну конечно... Будем считать, что я тебе поверил. Мне без разницы, с кем ты трахаешься, с мужиками или с бабами, только ко мне не лезь.
— Фи, какой ты строгий, пупсик, ты не в моём вкусе. — Тёма снова стал заваливаться на бок, держась руками за живот, а плечи его изредка подрагивали, повествуя о том, что друг смеётся, а не подыхает на ровном месте.
— Идиот. Ладно, пойду я, а то эта дура ещё большую истерику закатит.
Путь от друга до собственного дома занимал не более двадцати минут, и за это время можно было прогуляться, проветрить голову, и подумать над тем, как действовать, когда эта Мегера на меня накинется. В одно мгновенье меня осенила разумная мысль сбежать куда подальше, тогда Светка, может, поостыла бы, и всё бы решилось мирным путём, желательно в горизонтальном положении и на кровати.
К сожалению, как бы я не желал отсрочить и избежать скандалов, и истерик, этот момент всё равно когда-нибудь бы настал. Я смотрел на подъезд, взгляд безмолвно поднимался по этажам, пока не остановился на шестом — моём этаже, окна которого как раз выходили во двор. Как я и предполагал, свет горел и вместе с этим приходило осознание того, что наказания мне не избежать. Особенно эти резко задёрнутые шторы, которые, кажется, слетели с петель от той силы, с которой их дёрнули.
Не смотря на наличие лифта, мой путь лежал через лестницу. Это ещё один способ отсрочить пребывание. Не знаю, в чём я провинился, но, как вспомню этот гневный пищащий голосок, что визжал в телефонную трубку, видимо желая поразить всех в радиусе ста метров — и это только на расстоянии от трубки — сразу становится не по себе.
Четыре раза пересмотрел, какой ключ вставлять в замочную скважину, не смотря на то, что в связке их всего два, один из которых от домофона
На удивление, дома было тихо, я уже было решил, что мне показалось, когда я заглядывал в окна, но подумать над этим мне не дали, а решили сразу зарядить в меня расчёской, от которой я, к сожалению, не успел увернуться.
— И это тот самый радушный приём? Где хлеб-соль?
— Ну конечно, кобелина ты поганая, и соль ему, и хлеб. Обойдёшься. Тебе не надоело всё другом прикрываться, когда по бабам шляешься? Мог бы сразу сказать. Ты вообще знаешь какой сегодня день, знаешь?!
— Не истери. У меня от тебя голова уже трещит. Ты можешь спокойно объяснить?
— А что тут объяснять, — не смотря на все просьбы, Света продолжала вопить и не сбавляла не на одну децибел своего тона. — У нас сегодня годовщина, ровно два с половиной месяца вместе. Мало того, что ты мне ничего не подарил, так ещё и на встречу не явился, а ведь обещал, обещал же.
— Ты истерику устроила из-за двух с половиной месяцев? Ты что, совсем дура, я не понимаю? — Тут уже начал заводиться я. Я даже не помнил о том, чтобы чего-то ей обещал.
— Ты идиот. Кобель. У друга говоришь был, а я тебе, значит, совсем не важна, если ты нашу годовщину со своим другом проводил.
— Велика ли годовщина, два с половиной месяца. Ну знаешь ли, друг мне хоть истерик не устраивает. Я его два десятка лет знаю, а тебя несколько месяцев, сечёшь разницу? Может у нас с Артёмом сегодня тоже годовщина?!
— Да... Да, вот так значит? Ну тогда выбирай: либо я, либо твой Артём.
На раздумья мне времени практически не оставили, я только и видел, как волосы у девушки встают дыбом, лицо искривляется в гневной гримасе, а ноздри раздуваются до размеров пушечного ядра. «Друга, я пожалуй, люблю больше, но его ведь и не трахнешь. Хотя...», — в памяти как раз всплывают моменты сегодняшнего вечера и подкаты Тёмки. Может всё таки...
— Слушай, не устраивай истерик. Если ты так хочешь знать мой ответ, то я выбираю друга. От него у меня голова на две части не разваливается, — почти спокойно произношу это.
— Ах так? Ну и трахайся тогда со своим другом, а меня ты потерял. Понял?! Между нами всё кончено, собирай свои вещи и выметайся из квартиры к своему любимому другу.
— Я бы с радостью, но это моя квартира, так что, думаю, свалить надо тебе. И побыстрее.
— Урод!
— Истеричка!
***
Света съехала не сразу. За это время, она успела перевезти кучу своего шмотья, и теперь это всё надо было перевезти обратно. Словом, жить она будет теперь, как и в старые добрые времена — у своих родителей. Для меня это расставание тоже бесследным не осталось, наложило несоизмеримую рану на мой кошелёк, содержимое которого, я оставил в ближайшем супермаркете и скупил половину винно-водочного отдела этого магазина. Говорят, человек становится алкоголиком, когда начинает пить в одиночестве. Хотя, сегодня у меня была уважительная причина. Организм у меня слабый, не смотря на внешний вид, и для того, чтобы опьянеть мне много не надо. И вот уже через час, изрядно пьяный и не очень крепко держащийся на ногах, я шёл по давно заученной траектории. Вот я стою у квартиры, а вот не могу оторвать пальца от кнопки звонка. Тут же раздаётся щелчок, и дверь мне любезно открывают, пропускают, и так же любезно закрывают её за мной.
— Ну ничего себе, как от тебя несёт. Ты пил или обливался? — Друг поморщился, а я смерил друга оценивающим взглядом со спины. А ничего так, хоть и сразу понятно, что передо мной мужчина.
— Я со Светкой расстался, слышь?!
— Поздравляю, а я-то чем могу тебе помочь? — Тёмка так смешно щурит нос, передёргивается и отходит от меня, пытаясь скрыться в зале, видимо, запах ему не понравился.
— Ты сегодня говорил, мол, можно перепихнуться. Я согласен, — с бухты-барахты заявляю я.
— Блять, Алик, я же уже сказал, что пошутил. Ты шуток не понимаешь?
— А я не пошутил.
— Подумай, идиот, ты же никогда с парнем-то не был. Помиритесь со Светой и потрахаешься с ней, хорошо?
— Нет, я тебя хочу, — начал подступать я к другу, когда тот стал пятиться назад. — Хочу, понимаешь? Тебя.
Дальше мне было не до болтовни. Алкоголь полностью затмил рассудок, не давая здраво мыслить и оценивать ситуацию, а тело действовало так, как хочет оно. А оно сейчас хотело многого, но сильнее всего — друга. Труда не составило скрутить Тёмку, и уложить его на диван, лицом в подушку. Тут-то он и понял, что это не шутка, к сожалению, было уже поздно. На тот момент ничего не приходило в голову, и было только «хочу», которое жаждало вырваться на волю.
В таком состоянии, никакие просьбы и мольбы не доходили до рассудка. Что там говорить, на ум не пришли даже такие банальные вещи, как прелюдия или подготовка партнёра. Я попытался сразу войти в Артёма, только вот, казалось, что если продолжить в том же духе, то можно сломать член, но войти так и не получится. Вовремя под руку попался крем для рук. Лучше чем ничего. Пьяного разума хватило лишь для того, чтобы размазать субстанцию по стволу члена и выдавить немного в отверстие партнёра. Не замечая ничего: ни криков, ни того, как парень подо мной пытался вырваться из захвата и того, как у него не получалось, тело действовало на автомате. Оставалось лишь поддаться вперёд и резко, но с трудом, войти в эту тушку. Краем глаза я смог уловить, как по бёдрам Артёма начала стекать кровь, но даже это не смогло бы меня остановить в таком состоянии. Совершенно не приятные ощущения, всё таки переходили в некое наслаждение, однако было так узко и неудобно, что даже приятная часть не перекрывала данное безобразие. Всего несколько толчков, несколько криков Артёма, видимо из-за боли, и я кончаю прямо в друга, в ту же секунду забываясь сном, не успев выйти из него, придавил парня своим телом.
