Таня набросились на меня с поцелуями прямо в прихожей.
— Не обманул, сладенький мой! Не обманул, миленький!
— Да как ты могла подумать, дорогая, что я мог тебя бросить! - вру я и не краснею. Надо же отрабатывать ночлег, кумекаю я. Не к "родне" же идти.
"Тёща" стоит, скрестив руки на груди, счастливо улыбается.
— Да ты раздевайся, сынок, проходи на кухню. Я блинов испекла. Проголодался, небось, зятек?
Я вдруг понял, что действительно жутко голоден. Разделся и прошёл на кухню. Мои женщины уже сидели за столом модного в те времена кухонного уголка. На столе действительно были блины, а к ним сметана, красная икра и мёд. Ещё кое-какие домашние соленья и три стопочки с водкой. Да, оперативно тёща работает! Так и оглянуться не успеешь, охомутают и - под венец! Я даже присвистнул от удивления.
Я сел за стол около стены, рядом с матерью Тани, которая, наконец, представилась как Зоя Михайловна, разрешив мне, по-семейному, звать её просто Зоей. Выпили, потом по второй, закусили огурчиками, грибочками, блинами с икрой и сметаной. С мёдом я не любитель, тем более под водку.
— Ну, что молчишь, как не родной? Или тёщи стесняешься? - Зоя приблизилась ко мне и сквозь вырез показалась её небольшая, но упругая грудь в чёрном лифчике.
— Как там с Любкой дела, рассказывай, - опомнилась вдруг Таня, - нашёл её?
— Нашёл.
— И вернула она тебе, ну, эту... Штуковину?
— Нет, там Алик влез. - Услышав про Алика Таня заохала от волнения, - Говорит, только за пять тысяч вернёт. А у меня сейчас таких денег нет.
— А что, вещь и вправду такая нужная, зятек?
— Она не особо дорогая, но редкая, - тут я не соврал, - меня начальство убьёт за неё!
— Мам, можешь одолжить Андрею пять тысяч? Ты же откладывала на стиральную машинку.
— Можно и одолжить, - Зоя хитро мне подмигнула, а Таня смущённо заулыбалась, глядя на меня. Мол, что с мамы взять. - только долг платежом красен.
— Да я отдам на днях, тёть Зой, чесслово! У меня как-раз получка во вторник!
— Верю. Верю, охотно. Только тётей меня не называй. Для тебя я просто Зоя. - Они с дочерью переглянулись. Явно что-то задумали! - Давай сначала выпьем. Танюш, разливай. За любовь! Да не так. Давай, дорогой, на брудершафт! Нет-нет, не огурчиком, губками закусывай. Да, ммммм, так...
И вот мы сидим на кухонном уголке, сосемся с просто Зоей. Её рука уже гладит мою ширинку, а я одной рукой приобнимаю Зою за талию а другую просовываю сквозь полы халата и мну грудь сквозь лифчик, но при этом не свожу встревоженных, хоть и пьяных, глаз с Тани. Мало ли как та отреагирует на то, что её подвыпившая мать сосется с её же новоиспеченным женихом. Вдруг за нож ещё схватится. Это только не хватало! Таня, тем временем, спокойно смотрит на происходящее и молча хрустит огурцом
А губы у Зои умелые, язык ловкий-преловкий, ручонки - ой шаловливые!Я и сам не успел сообразить как обнаружил лежащим себя на полу кухни голышом, с Зоей, жадно всасывающей мой немаленький член на всю длину. Видимо, давно у неё приличного мужика не было! Она утробно рычала, словно голодная кошка, одной рукой массируя мои яйца, а второй яростно натирая у себя между ног. Таня всё так же сидела и наблюдала за нами, но теперь она раскраснелась и тяжело дышала, её ноги были широко расставлены, а руки гладили бёдра. Весь вид её говорил о том, что она хочет, но не решается. Она налила себе ещё рюмку, выпила залпом, не закусывая и присела на пол, рядом с матерью.
Теперь они сосали по очереди, захлебываясь и вырывая член друг у друга. Это было как во сне! Две пьяные бабы, мать и дочь, сосали мне, помогая друг-другу дрочить ствол, насаживая головы одна другой на мою плоть. Особенно мне нравилось, когда они, в борьбе за член, переплетались языками и губами. При этом они даже не сняли халаты. Я решил исправить это недоразумение.
— Раздевайтесь, девочки, сейчас ебать вас буду.
— А справишься с двумя сразу, жеребец? - Зоя уже скинула халат и стягивала трусики. Таня чуть запаздывала. - Мы кобылки горячие, нас редко кто может объездить! Как думаешь, Тань?
— Справится, конечно! Иначе не видать ему ни денег, ни невесты!
— Ах вы так! Ну, я вам покажу жеребца, вы у меня ещё поскачете галопом, кобылки!
Я схватил голых уже женщин за талии и потащил в спальню. Кинул их на кровать, заставил встать раком.
Теперь на меня смотрели две лоснящиеся от пота задницы. Одна чуть поменьше и побледнее, с розовыми губами и анусом между ягодиц, а другая побольше, с коричневатыми очком и пиздой. Вторая пизда была ещё более губастой и текущей. Это тёщина пизда. Пизда, в которой, по её собственному признанию, давно не было крепкого большого хуя. И я решил исправить эту несправедливость. Негоже такой сочной женщине страдать от недотраха!
Я схватился за эти массивные округлости, раскрыл пизду женщины нараспашку - чтобы соки текли ручьём, и всадил свой колом торчащий член до упора. Зоя охнула, подалась вперёд, чуть не упала, но всё же удержалась на четвереньках. Я стал ебать её жёстко, быстро, размашисто. Зоя утробно выла, подмахивала, грязно материлась. Свободной рукой я трахал пизду её дочери. Точнее, четырьмя пальцами пизду, а большим - раздраконенный мною вчера анус.
— Да, да, трахай свою ебливую сучку, трахай свою мамку! - уже визжала, не думая о том, что услышат соседи, Зоя.
— Мамку, значит?! Да? - завелся я не на шутку.
— Да, мамку!
— На, блядина, на, получай! Мамка, сука! Мамка ебаная!
Я буквально вбивал Зою хером в кровать. Она уже не стояла раком, а лежала на животе, грызя и комкая покрывало. Таню же я трахал уже всей ладонью в разбитое очко, не обращая внимание на её дикие вопли
Впрочем, эти сучкам повезло ещё больше. Они ведь так мечтали о крепком мужском начале и получили что хотели! Возможно, Таня и не совсем о таком мечтала, но растянутое очко тоже в жизни пригодится. Мужики ведь любят девок с рабочими жопами. Я же не собираюсь и впрямь жениться на ней.Кончил я прямо в Зою, даже не спросив. Она в ответ сильнее заелозила задом и прорычал в подушку: "да-а-а..." Теперь мне нужно было отдохнуть. Я вынул с хлюпающим чавканьем руку из Таниных кишок, член из пылающей и истекающей пизды Зои и предложил сделать технический перерыв.
По очереди помылись в ванной и продолжили выпивать на кухне. Зоя всё нахваливала мои мужские достоинства, а Таня ныла про разбитое в хлам очко. Я лишь поддакивал и извинялся, а сам думал о другом. О том, как вернуть свою машину времени и о том, как выебать родную мать. А то я уже три палки кинул, и все мимо!
Вечер продолжался. После ещё пары - тройки рюмок снова направились в спальню. Там я делал Тане, чтобы не плакалась, куни онемевшим от водки языком, пока её мамаша мне сосала. Потом трахал их обеих и в хвост, и в гриву, потом продолжили пить и трахаться прямо в спальне. Трахаться и пить. У меня уже голова кружилась от алкоголя и секса, но я всё трахал их, лизал, давал на клыка и снова трахал. В пизду, жопу, рот, снова в пизду, и вновь, и по кругу. После пятой палки я уснул.
Проснулся я от того, что кто-то меня сильно тряс за плечо и настойчиво шептал: " Андрей, Андрей, проснись!" Я разлепил чугунные веки. Передо мной было опухшее от пьянки, без косметики, теперь вовсе не казавшееся мне красивым лицо Зои.
— Ну наконец-то! Спишь, как боров!
— Чего... Н-надо...
— На вот триста рублей, - суёт мне мятые купюры, - сбегай в ларёк за пивом. Я совсем помираю. Только на тебя надежда!
— А Танька?
— Вот ещё придумал, молодая девка будет ночами по улице шастать! Одевайся давай, жеребец!
Я глянул на часы.
— А мне продадут в три ночи?
— Куда они денутся! Тебе же не десять лет.
Ну что ж, деваться некуда, придётся идти за пивом. Совсем не хочется ругаться со своей благодетельницей. Тем более, что я и сам не прочь похмелиться.
Одеваюсь и иду в ближайший ларёк. В 2021-м в одноэтажном строении из красного кирпича располагается салон красоты, а сейчас продают продукты. Ну, как - продукты, скорее - выпивку и закуску.
Захожу внутрь. Внутри воняет табаком и перегаром. Беру несколько полторашек "Волги" янтарной, пакет с ручками, чипсы, расплачиваюсь с продавщицей средних лет с кислой миной на густо напомаженном лице. В углу, за одним из двух стоячих столиков, стоит бомжеватое тело, пьёт портвейн "семьдесят второй" из пластикового стаканчика. Но мне он неинтересен. Я выхожу на улицу и вдруг слышу сзади знакомый голос:
— Эй, парниша, закурить не будет?
Оборачиваюсь и получаю по роже. Удар не очень сильный, но, благодаря неожиданности, полупьяному состоянию и мартовскому льду, я упал на задницу. Пакет порвался, баклажки покатились по земле. Дед, а это, без сомнения, был именно он, бросился на меня с кулаками и воплями "пиздюк", "я тебя помню" и "пасть порву".
Я закрылся руками. Дед пару раз попытался их пробить, но сам поскользнулся и упал прямо в мелкую лужу, запачкав пальто. Я встал, собрал баклажки и чипсы. Пакет был порван, и я решил купить новый. Дед продолжал возиться в луже, встать у него никак не получалось, слишком он был пьян. Пнув его по хребту, я попытался вновь зайти в ларёк, но он был закрыт изнутри.
Сзади послышался звук автомобиля. Оборачиваюсь. Точно, менты! Бежать без толку. Менты сгребают нас с дедом и заталкивают в "бобик". Дед вяло отбрыкивается, но, получив пару раз по печени, тоже помещается на седушку позади УАЗика, напротив меня. УАЗик тронулся. Дед что-то пробурчал, но тут же захрапел, а спустя несколько минут зажурчал мочой. Да уж, весёленькое приключение!
Продолжение, дай бог, следует.
