«Ты сучка! Ты грязная сучка!» – разбудило Василия. Он открыл глаза и тут же бросился к щели в стене, что соединяла собой пространство их комнат. В соседней жила Наташка – любительница мужского пола со «слабостью на передок». «Я же вроде бы…» – пронеслось в голове у Василия. Он же вроде бы как только что видел тот же самый серый поношенный до закрытости плащ, который извергся спермой в презерватив прямо во рту у Наташки. И последняя, не долго думая и от части не находя для себя места от того, что вот так – сегодня для неё не перепало, тут же удалилась спать. Просто рухнула плашмя на постель и тут же отключилась. Взгляд на часы – прошло чуть более пары часов. И он, Василий, видимо, так и уснул, не дождавшись продолжения. А продолжение имело тот вид, что сейчас тот самый серый плащ, что два часа назад «А где он был, собственно, эти пару часов?!» – тот самый серый плащ, так и не сняв его, толкался в ягодицы Наташки и писклявым фальцетом произносил то, что, по его мнению, должно было возбуждать даму. Хотя, быть может, дело в нем – быть может эти «ты грязная сучка» и «я тебя сейчас оттрахаю, как последнюю проститутку» возбуждали больше его. Наташка же, похоже, спала. И спала сном беспробудным, лишь выставив вверх свои ягодицы, обнаженные и доступные. А плащ своими движениями легкого колыхания камыша в безветренную погоду пытался «поиметь её, как последнюю проститутку», о чем и заявлял с завидной регулярностью. Наташка тихо сопела, её тело едва содрогалось, ягодицы мощно вздымались вверх и вид в профиль всей сцены, вызывал у Василия прилив интереса и, одновременно возбуждения. Плащ пыхтел, старался изо всех сил, его поршень погружался и выскакивал из расщелины, он набирал ход, краснел, задыхался, останавливался, восстанавливал дыхание и вновь принимался за свое. Агрегат не возражал, он был всегда готов к действию, даже если и пребывал с состоянии вре
менного сна. Не в первой случалось Василию видеть, как Наташка обслуживала посетителей вот в таком состоянии, позволяя тем делать с собой едва ли не все, что тем только могло прийти в голову. Но плащ, видимо, то ли не обладал достаточным воображением, то ли ему было достаточно того, что имел, но более чем вагинальное проникновение, его, видимо, не интересовало. Он все так же толкал вперед, без проблем входил, проваливался, вынимал, входил вновь, тяжело дышал и продолжал пищать своим фальцетом что – то о грязной сучке, проститутке, аморальной и падшей девке, но не более… На какое – то время он остановился, встал, прошел через комнату, потряхивая своим возбужденным агрегатом, торчавшим через полы серого плаща, сделал несколько жадных глотков из чайника и так же, чувствуя себя повелителем вселенной, вернулся к Наташкиной заднице. Она его, видимо, жутко волновала, он радостно провел рукой по губам, проник вовнутрь пальцем, сделал там несколько вращательных движений и удовлетворенный собой, вновь поднял свой агрегат и вставил в Наташку. та даже глазом не повела, её ровное дыхание и сонное посапывание ни на миг не сменило ни ритма, ни темпа, а плащ толкал и толкал Наташку. Пыжился, ругался, сыпал оскорблениями и с каждой минутой голос его становился все звонче, альт уже звучал отчетливо, лицо краснело, речь сбивалась, движения становились все более прерывистыми и вот… Вот Василий уже видел, как взгляд серого плаща остекленел, он замер на миг, а потом, по всей видимости, струя ударила в Наташку. Заполнила её и потихоньку начала вытекать, капая на постель. Серый плащ тут же вскочил, ойкнул, видимо, выругал себя, что проделал все это без презерватива и тут же, гонимый внутренними демонами, застегиваясь на ходу, выскочил из комнаты, хлопнув дверью на прощание. А Наташка так и осталась одна, с морем спермы, что вытекала из неё, в позе «четыре точки», но так и не проснувшаяся…
