Contrasting - делёжка "списком милф" (sharing the milf list) гл.01.3

ГЛАВА 01.3 Я вошел в дом. Энни стояла в дверях и дрожала. Глядя на неё, я не мог понять, замерзла она или возбудилась. Её взгляд был напряженным, яростным, но сосредоточенным. Я развернул её и проверил руки — они не были холодными, значит, я не перезатянул. Закрыл дверь и повернул её обратно. Наклонился к её соскам и поцеловал каждый по очереди. Под моими губами они напряглись. Я поцеловал её в губы и обнаружил, что она возбуждена и стонет, целуя меня в ответ, прижимаясь ко мне, её руки напряглись от инстинкта сжать меня и притянуть меня к себе. Эта страсть добавилась к скрытой похоти, гудевшей в её теле. Прямо у двери, у стены у входа, Россини поставили диванный столик, куда они сбрасывали вещи. В тот день все было чисто, кроме неглубокой миски, куда они бросали ключи, мелочь и прочее. Я сдвинул её на пол и водрузил Энни на этот столик. Затем я снова поцеловал её, пока стягивал платье с её ног. Немного повозился со своими брюками. Она прислонилась спиной к стене и раздвинула колени. Стол был узким и едва хватало места для её стройной попки. Когда мой хуй освободился, я прислонился к столу, схватил её за зад и притянул к себе, пока её киска не оказалась прижатой к моему хую. Одной рукой я пощупал её пиздёнку, обнаружив, что она всё ещё влажная, но уже не течет. Немного приоткрыл её и ввел в неё большой палец. Она пыталась извиваться или горбиться, но без свободных рук она больше шумела, чем у неё это получалось вперед. Я ласкал её пизду некоторое время, пока она не перестала смотреть на мой хуй, выгнула спину и откинула голову назад, тихо стукнувшись о стену. Я взял свой хуй и прижал залупу к губкам её киски. Они разошлись, и я вошел в неё, совсем чуть-чуть. Энни вздохнула, и её тело дернулось, какое-то внутреннее движение, которое произошло без опоры на что-либо. Я схватил её за бедра и притянул её тело к своему члену. — О, да, Сонни! Твой хуй входит в меня! Подходит идеально! — прошипела Энни. Её обтянутые чулками ноги обхватили меня в слабом объятии. Я отстранился и снова прижался к ней, на этот раз погружаясь в её податливое тело ещё глубже. Ещё сильнее притянул её попку к себе, почувствовал её внутреннее подергивание и погрузился в неё, сжимая нас вместе, наши лобковые кости столкнулись со сладкой болью, когда я прижал нас друг к другу. Энни хрипела и боролась со своими путами. Её голова подалась вперед, её губы искали мои, глаза были закрыты, когда я прижимался бедрами к её бедрам, сильно притягивая за задницу руками. Плоть влагалища пульсировала по всей длине моего ствола, и от этого ощущения у меня перехватило дыхание. Боже мой, как же я люблю эту пизду! — О, черт, Энни. Как же великолепно пронзать тебя своим хуем. — Твой большой хуй, — сказала Энни. — А твой друг с огромным тоже здесь? Её пизда сильно сжала меня. Я отстранился, рывком освободившись от её сжимающей пизды. Затем я снова глубоко вошел в неё. Она застонала, когда я вошел в неё. Я чувствовал запах её возбуждения. Эротизм момента поразил меня как молния, и на мгновение я подумал, что кончу, но это было бы антисоциально. Я проигнорировал её вопрос. Пусть гадает. Я освободился из её киски и стянул с неё платье. Помог ей встать со стола, ударив его о стену. — Пойдем со мной. — Я сказал это снова, и на этот раз пришло моё время хихикать. Я повернулся к ней. Её глаза были напряженными, узкими щелями. — Ты уверена, Энни? — На мне нет трусиков, — задыхаясь и пыхтя, сказала она. — Я намокла. Ты выебал меня. Обещал мне кое-что. Я сделаю свою часть. Ты выполняешь соглашение. Я кивнул, мысль об инсценировке изнасилования в её интересах пронзила меня, как холодный ветер в жаркую августовскую ночь, как шаг в морозильную камеру после ручной разгрузки грузовика. Я подвел её к двери в подвал. Мы спустились по лестнице, Энни неуклюже шаталась, и я поддерживал её, поскольку руки ей почти не помогали. Дорога была тусклой и незнакомой для неё. Наконец я обхватил её голую спину и наполовину понес вниз. Я услышал звук телевизора и треск ударов киями по шарам. Взял её за плечо и потянул за стену к свету. *** — Вот ты где, Сонни. Я думал, ты заполучил… черт возьми, Сонни, что это за хрень? — сказал Сэмми. Я подтащил Энни к столу и столкнул бильярдные шары с дороги, испортив им игру. — Это Энни Кингстон. Она согласилась поебаться с нами всех сегодня вечером. — Черт возьми, Сонни, она связана! Какого хрена! — Лэндон выглядел рассерженным, его кустистые брови срослись, как кора вяза. — Что случилось с тем правилом, чтобы делать лишь то, что они сами хотят? — Все не так, как кажется. Это как раз то, чего она хочет. У Энни уже была фантазия. Я просто добавил к ней несколько штрихов. — Каких штрихов? — спросил Лэндон. — Ну, для начала, вас, ребята. Она всегда хотела, чтобы её выебали, пока она вот так связана. — Я коснулся шарфов, обмотанных вокруг её рук. — Это была её идея, но я добавил вас, ребята, всех пятерых. И еще закупоривание хуями, "герметичность" — это наша часть сделки. Это как тренировка, подготовка к тому, что нас ждет. — Энни стояла, наклонившись вперед, так что её руки были высоко за спиной, а голова опущена. Её волосы падали на лицо в беспорядочном, сексуальном беспорядке. Я потянулся к ней и обхватил грудь. Она застонала, и её руки метнулись к моей промежности. — Скажи им, Энни. Энни подняла голову. — Он прав. Я мокрая. Я хочу, чтобы вы выебали меня. Все вы. Войдите в меня, дайте мне отсосать у вас. Я хочу вас всех. — Её голос был хриплым, хрипловатым, но отчетливым. Она говорила медленно и осторожно. Тишина. Никто не произнес ни слова. Я ждал, может быть, пару минут. Энни начала двигать бедрами вперед и назад в классическом трахательном движении. Её голова была склонена. Наконец она снова посмотрела на меня. — Сними мою юбку, — пробормотала она. Какая хорошая идея! Я нашел крючок и молнии с обеих сторон и расстегнул юбку. Она вздохнула, когда я потянул за юбку, и она упала вниз по её ногам, издавая легкий шипящий звук при падении. Я услышал, как все разом выдохнули. Единственным звуком в комнате был голос диктора по телевизору, объявляющий старт матча Сталеваров против Патриотов. Она стояла в своих плетеных туфлях, чулках и подвязках, с крепко связанными за спиной руками. Её конические груди трепетали, а соски набухли. Энни присела на корточки и встала на колени, шатко балансируя без помощи рук. Она повернулась ко мне, закрыла глаза и открыла рот. Я расстегнул брюки и поднес хуй к её рту, коснувшись головкой её нижней губы

Её дыхание вырвалось через ноздри, и она сглотнула. Я закрыл глаза и застонал. Боже, какое ощущение! — Святая блядь! — пробормотал Сэмми. — Ни хрена себе! — сказал Крис. — Она не милфа, — сказал Лэндон. Я открыл глаза, Лэндон смотрел на женщину, сосущую мой хуй, а затем поднял глаза на меня. — Не одна из милф в нашем списке! Энни откинула голову назад, покачиваясь, но восстанавливая равновесие. Затем она сильно всосала, и мой хуй снова исчез у неё во рту, скользнув по её полным губам, по подушечке её языка в тесное горло. Она массировала мой хуй губами, ртом, языком и горлом. — Это проблема? — прохрипел я. Лэндон снова посмотрел на Энни, когда она закончила очередной цикл отсоса. Поскольку её руки были связаны, она должна была быть очень осторожной, делая каждое движение осознанно и медленно, сидя передо мной на корточках, её колени находились по обе стороны от моих икр. Её руки были за спиной, связанные черным, красным и сине-зеленым шарфами, уравновешивая её голову, когда она снова и снова вводила мой хуй в своё горло. Лэндон покачал головой. — Нет. Нет никаких проблем, — прошептал он. — Когда моя очередь? Энни снова втянула мой член в свой рот. Я не смог ответить. Шум футбола и звуки отсоса Энни моего хуя остались единственными звуками в подвале на некоторое время. Я почувствовал, что мой оргазм не за горами, и отстранился от неё. Сосущий рот последовал за смещающимся в пространстве хуем, почти лишив её равновесия. Я поддержал её, затем помог ей встать на ноги. Подтолкнул её к бильярдному столу. В моем безумии был смысл, именно эта картинка вдохновила меня на предложение сыграть в бильярд. Энни тут же наклонилась над столом и расставила ноги шире, представив мне губы своей киски, видневшиеся между мускулистыми щечками её попки. Пояс с подвязками словно обрамлял её пиздёнку, а чулки мерцали на её стройных ножках. Высокие каблуки делали её достаточно высокой, чтобы удобно перегнуться через стол. Я обхватил её бедра, схватился за подвязку, расположил хуй у её половых губ и вошел в неё. Она была такой мокрой, что я полностью вошел в её канал без сопротивления и колебаний. Энни стонала, когда я входил в неё, и хрипела, когда я достиг дна. Я держал её связанные руки одной рукой, а бедра — другой. Её пальцы ласкали меня, словно нежными поцелуями бабочек. Я отстранился и снова вошел в неё. Должно быть, длительный период возбуждения оставил её на грани, потому что, когда я вошел в неё полностью, она вскрикнула и выгнулась, ударив в меня своей мокрой пиздой. Я вошел в неё ещё несколько раз, а затем вытащил мокрый хуй из её конвульсирующей киски. Я оглядел комнату: — Кто следующий? — Стоять в комнате, полной парней, с голым эрегированным хуем, капая с него женской влагой, было для меня новым опытом. Я повернулся к Энни и снова вошел в неё. Она вскрикнула от вторжения, а затем снова задрожала от небольшого оргазма. Я отстранился и оглядел всех парней, всех, кроме Брента. Он уже был в "ней" раньше. — Ну что? Это подтверждение наших обязательств. Выебите Энни. Тогда наш договор будет закреплён, и я поделюсь остальным Списком с вами, а вы — с остальными. Она — наш договор. Она наша. Теперь все ебут её. Только не кончайте в неё. Потом она хочет отсосать у всех нас, один за другим, хуй за хуем. Потом, потом мы выебём её, пока не заполним её до отказа. И после этого, герметично запечатаем. — Я посмотрел на Лэндона и увидел то, что редко видел на его лице. Уважение. Он кивнул, понимая, какую роль играет эта промежуточная стадия для открытия "Списка милф". Это было испытание для всех нас, по отдельности, но на самом деле всех вместе. Сможем ли мы разделить женщину? Лучше узнать это до того, как одна из наших матерей склонится над каким-нибудь столом. Такова была интуиция, которую дала мне утренняя медитация о киске. "Список милф" был составлен, но были ли мы готовы, действительно готовы поделиться им? Это был момент, когда мы должны были ответить на этот вопрос. Позади меня Энни задыхалась и пыталась перевести дыхание. Сэмми встал, стянул штаны и трусы и подошел к ней со своим шестом наперевес. Я повернулся, чтобы посмотреть, как он насаживает на него связанную женщину, склонившуюся над бильярдным столом. Ему не пришлось приседать. Он нашел её вход и вонзился в неё. Она выгнула спину и сама отпрянула назад, погружая его в свою пиздёнку. Он толкнулся в неё несколько раз. И вытащил. — Все влезают чисто, а потом мы начнем грязно! — захихикал он. Крис был следующим. Он снял штаны и встал у конца бильярдного стола. Энни не сводила с него глаз. Крис подошел к ней сзади и обхватил её бедра. Он погладил её ноги и щелкнул по телу одной из подвязок, не сильно, но достаточно, чтобы она подпрыгнула. Он поласкал её спину, затем подлез под неё и обхватил обе груди. Затем, видимо, ущипнул её за соски, потому что Энни хрюкнула и попыталась приподняться. Крис направил свой хуй одной рукой в её пиздёнку и надавил на неё. Энни задыхалась, когда хуй скользил в неё, хрюкала каждый раз, когда Крис останавливался, и вздыхала, когда он снова входил глубже. Когда он уперся в её ягодицы, он задвигал своей бледно-белой задницей, возбуждая её пиздёнку своим твердым елдаком. Затем он вытащил его и снова погрузился в неё. Он повторил движение несколько раз, а затем, наконец, вырвался. Энни хрюкнула, её попка вильнула, когда хуй вышел из неё. — Нет, — прошептала она, прося, умоляя, мечтая, опьяненная фантазией, которую ей представили, и наслаждением, охватывающим её восторженное тело. Я посмотрел на Лэндона. — Лэндон, твоя очередь, если ты не хочешь последовать за толстяком, — сказал я, указывая на Брента рывком головы. Брент был кем угодно, только не толстяком, и я надеялся, что он не будет возражать против того, что его отодвинули в конец очереди. Я подумал, что все будет в порядке, поскольку он уже "был" в ней. Лэндон спустил штаны, показав нам свой хуй. Энни скрючилась на столе, наблюдая за происходящим. Лэндон снял туфли и брюки и, полуобнаженный, подошел к Энни сзади. Она выпрямила спину, опустилась на стол, положив щеку на зеленый войлок. Её пальцы шарили по её заднице, пока она не нащупала волосы в его промежности. Он пощупал её руки. — Эй, её руки становятся холодными. Может, стоит её развязать? — Энни, ты в порядке? — спросил я. — Руки в порядке. Еби, сейчас же! — сказала Энни сдавленным голосом. Лэндон пожал плечами, но одной рукой потрепал её попку. — "Пожалуйста". Скажи — "пожалуйста". Энни повернулась, чтобы посмотреть на него, заглянула ему в глаза, затем опустила горящий взгляд на его твёрдый хуй. — Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, вставь в меня хуй, — сказала она Лэндон кивнул и вошел в её пиздёнку. Энни выпрямилась и застонала, когда Лэндон ввел в неё свой твёрдый красный хуй. Огромная голубая вена, обвивавшая его хуй, резко выделялась на фоне свирепого алого цвета его кожи. Стоя позади них и слева, я мог видеть, как его ствол входит в неё. Энни задрожала, а затем закричала от оргазма, когда он вошел в неё в третий раз. Жидкость пузырилась вокруг губ её киски и стекала по бедрам. Её колени подкосились, и Лэндон прижал её к столу. Он прижался к ней и не шевелился, пока она билась в оргазме, возбуждая её кипящую пизду своим хуем. Казалось, это продолжалось вечно. Когда она успокоилась, он снова стал входить в неё. Он стиснул зубы, когда отстранился и отступил назад, пошатываясь. — Боже, какая она тугая. Какая киска! — пробормотал он, опускаясь на диван, его хуй блестел от её влаги. Брент встал, долго медленно оголяя свою худую, высокую фигуру. Энни облокотилась на одно плечо, чтобы посмотреть, как он раздевается. Его могучий хуй появился в поле её зрения, и она вздохнула, мяукая, как котенок, жаждущий молока. В этот момент зазвонил мой ебанный телефон. Я натянул штаны и достал его из кармана. — Сонни? Я натянул штаны до конца, заправил хуй в трусы и вышел из комнаты. — Да? — сказал я тихо. — Твоя машина блокирует гараж, — сказала миссис Россини тоненьким голосом. — Не мог бы ты подойти и переставить её, пожалуйста? — Да, конечно. — Я не сводил глаз с Брента, когда он пристраивал свой хуище к заду Энни и начинал вводить его в неё. — Я сейчас подойду, — сказал я. — Сонни, я на лестнице, — прошептала она. — Что ты говоришь, мама? Дай мне отойти от телевизора. Я тебя не слышу. Давай я тебе перезвоню. — Я повесил трубку, как раз когда Энни снова закричала. Мои мысли метались, миссис Россини была наверху, а Энни кричала во время очередного оргазма. Я огляделся. Я подождал, пока Брент не вошел до конца своим членом в тело миссис Кингстон. Она дрожала и повторяла снова и снова "ву, ву, ву", что на китайском означает "пять, пять, пять", как она нам потом рассказала. Я присел на край стола, застегивая штаны. — Мне нужно позвонить домой. Я вернусь через некоторое время. Возможно, мне придется ненадолго отлучиться, — сказал я, думая, что если миссис Россини наверху, то мне придется придумать какую-нибудь отвлекающую тактику, чтобы убрать Энни с глаз долой и не шуметь. Я посмотрел на её изгибающееся тело, подставляющее Бренту свой зад, когда он медленно вводил свой хуй обратно в её трепещущее тело. Энни повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Её глаза были прищурены, волосы, спутанные на лице, придавали ей нуарный, сексуальный вид. Каждый раз, когда Брент погружался в неё, её глаза открывались шире, а губы сжимались, показывая зубы. Брент ускорялся. Я посмотрел на других парней. Они игнорировали меня, наблюдая, как Брент ебёт миссис Кингстон. Я оставил их так. Взбежал по лестнице и увидел, что в доме темно, потому что наступила ночь. Я увидел миссис Россини, стоящую в темноте гостиной. Она приложила палец к губам и жестом попросила меня следовать за ней, что я и сделал. Мы прошли на кухню. *** Прежде чем что-то сделать, она поцеловала меня, её руки обняли меня за плечи. Её рот был открыт, я встретил её язык своим и обхватил её за бедра. Одна её рука скользнула по моему боку, затем к талии и далее к промежности. Она прервала поцелуй, когда почувствовала мой твёрдый хуй. Я думал, что кончу прямо тогда, и кончил бы, если бы она погладила меня там хоть раз. Все приходит к тому, кто ждет. — Я была внизу. Я видела, как ты ебал её, — прошептала миссис Россини. — Что там происходит? Кто это? На мгновение я вернулся в прошлое, в то время, когда у меня завязался бы язык и я был бы шокирован моментом. Я отмахнулся от всего этого. Это было сейчас, я был уже другой, язык у меня больше не вязался, не сейчас. — Мы ебём миссис Кингстон, — сказал я тихо. Глаза миссис Россини стали большими, как пресловутые блюдца: — Миссис Кингстон? — Да. У неё есть фантазия о том, как она ебётся с четырьмя парнями и становится "герметичной". — Я говорил так непринужденно, что мне показалось, что говорит кто-то другой. Миссис Россини уставилась на меня, затем притянула меня ближе, прижав своё тело к моему, прижавшись щекой к моей груди. Её тело вздрогнуло. — Ох, — сказала она. — О. Я обхватил её одной рукой за спину, положив руку на её лопатку, а другой обхватил щечку её задницы, сжимая её. Трепет желания охватил нас, как легкая алая дымка во мраке. — Они знают, что я здесь? — спросила она, её голос приглушенно звучал на моей груди. — Нет. Они думают, что я звоню маме. Миссис Кингстон собирается подуть в наши дудочки, а потом мы её выебем. Миссис Россини отпрянула назад: — Подуть? Ты имеешь в виду отсосать ваши хуи? Я кивнул. До этого момента я не осознавал этого, но я никогда не называл её по имени. Она была для меня "миссис Россини", все время, пока мы ебались на её кухне. Эта мысль заставила меня усмехнуться. Затем она взорвала мой мозг. — Я хочу на это посмотреть. Дай мне посмотреть, как она сосёт. …сосёт… … сосёт… — Она запнулась. — Хуй, — сказал я. Миссис Россини кивнула. — Да. Хуй. Я хочу посмотреть, как она сосет ваши хуи. — Она дрожала, как будто ей было холодно. Адреналин страсти. Гораздо более тихим голосом она сказала: — Я спустилась вниз, чтобы сказать тебе "Привет". Я видела ваши машины на улице, но твоя загородила гараж. — Её глаза нашли мои в полумраке дома, пронизанном светом электроприборов, цифровых часов на стойке и слабым светом уличных фонарей, проникающим через различные окна. — Я собиралась попросить тебя отогнать машину, чтобы я могла поцеловать тебя и… сосать… сосать… сосать твой хуй. Но я услышала женский голос. Когда я выглянула из-за угла, она … она… она… она кончала. Её лицо повернулось ко мне, и я видела, как она плачет, её глаза были зажмурены, губы поджаты, и она извивалась и билась на столе, пока ты ебал её. У меня было головокружение. Я не могла поверить, что ты ебёшь женщину в моем доме… другую женщину. — Она колебалась, возможно, о чем-то вспоминая. — И она была связана! — Она перефокусировала взгляд, а затем снова поцеловала меня, одной рукой поглаживая между нами, лаская мой, теперь уже железный, хуй. Миссис Россини отпрянула от меня, её глаза были ищущими, испепеляющими, распахнутыми. — Я пришла сюда и села на диван, размышляя о том, что я видела. Знаете, что я почувствовала? Я покачала головой в темноте, ожидая, куда занесет меня этот несущийся поезд. — Мне стало очень мокро. Вот. Потрогай меня. — Она попыталась задрать юбку, но она была прямой и натянулась вокруг бедер, когда она потянула её вверх — Я думала о тебе… в той другой женщине, после того, как ты поимел меня, и я поняла, что это было возбуждающе — смотреть, как ты "берешь" её. Но я хотела увидеть больше. Я хочу увидеть, что ты делаешь с ней. — Какие вещи? — спросил я, но не думаю, что она меня услышала. — Я не знаю, но я хотела посмотреть на все это. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой… такой полностью возбужденной. — Её взгляд воткнулся в меня. Теперь я использовал её имя: — Наташа, Брент там внизу. Он ебал её, когда я уходил. Ты уверена, что хочешь спуститься туда? Она кивнула, нетерпеливо и испуганно. — Я хочу посмотреть… я хочу посмотреть, как она сосет их хуи. Я хочу посмотреть, как её будут ебать. "Поезд" внезапно остановился. Я был удивлен, но очарован. Куда мы зайдем дальше, задался я вопросом. Пожал плечами. Самое худшее, что может случиться, это то, что мы все будем ебать Наташу. Ну, может, это вовсе не самое худшее, но все равно, я не видел особого риска. Но для страховки я сжал её попку обеими руками, пока целовал её. Она дрожала, её руки порхали от моей спины к плечам, к лицу и вниз к моему заду. Когда я прервал поцелуй, я встал на колени, провел руками по её ногам, зацепил большими пальцами за пояс её консервативных трусиков и потянул их вниз по её бедрам. Миссис Россини вскрикнула, а затем застонала, когда я уткнулся лицом в промежность её юбки, стягивая трусики вниз, а затем с её ног. Она балансировала, положив руки мне на плечи, пока я снимал трусики с каждой ноги по очереди. Я встал и протянул их ей на обозрение. Она посмотрела на них, а затем снова на меня. Я не мог сказать, поняла ли она моё намерение. Думаю, она была просто возбуждена. Я положил их в карман, взял её за руку и подвел к закрытой двери в подвал. Я тихо открыл её, давая понять, чтобы она вела себя тихо. Было почти темно, но свет снизу освещал наш путь. Мы спустились вниз. Я надеялся, что Наташа Россини впервые увидит своего сына с хуем в женщине. Я не был разочарован. К тому времени, как мы завернули за угол, Брент уже вовсю долбил Энни. Видимо, они решили, что у последнего есть свои преимущества, потому что он не выглядел так, будто просто гладит мишень. Он старался "попасть по мячу", т.е. кончить. Я поместил Наташу перед собой, но всё ещё за полустеной подвала, в темной тени. Брент внезапно вытащил хуй из киски Энни. Она взвыла как гончая, чей хозяин только что умер. Он быстро развязал узлы на шарфах и освободил её руки. На мгновение Энни легла на стол. Брент помог ей подняться, развернул её и положил обратно. Перевернувшись она легла на спину и стала растирать руки, а ноги свесила с края. Брент закинул её ноги себе на плечи, в результате чего её ступни оказались у его ушей. Он подтянул её к краю стола. Крис принес им старую плоскую подушку, которую Брент подложил ей под поясницу, чтобы амортизировать. Расположил свой хуй у входа в её киску и вошел в неё одним большим толчком, всадив в неё всю свою длину сразу. Энни закричала: — О, черт, ДА, ДА, ДА. — Она перешла на скандирование, но продолжала потирать руки, толкаясь задницей навстречу входящему в неё хую. Брент продолжал вводить в неё свой поршень, основательными длинными толчками, каждый с заметной паузой на обоих концах; его хуй задерживался у входа, а когда он глубоко погружался в её извивающееся тело, он дергал своей задницей, двигая хуем внутри её киски, как будто расписывал стенки её влагалища своим граффити. Никто ничего не говорил, взгляды всех парней не отрывались от женщины на бильярдном столе и мужчины между её ног. Когда Брент наконец остановился, его хуй полностью вошел в её тело, Энни вытянула руки над головой и прижалась к нему своей киской. — Пожалуйста, выеби меня! Пожалуйста, выеби меня, Брент! — хныкала Энни, все её тело билось в конвульсиях. И он выебал её. В течение нескольких неистовых минут Брент долбил её пизду, наклоняясь над ней и жестко ебя её, одновременно сосал её соски, натягивая их высоко, вытягивая их губами, пока Энни билась под ним. Её ноги обхватили его талию и уперлись в него пятками. Все это время она продолжала что-то бормотать на английском и китайском языках, пока, наконец, не кончила снова. Её тело выгнулось дугой, от плеч и головы до задницы на самом краю стола. Брент вошел в неё, а затем зарычал. Он выгнул спину, схватил её за бедра и оторвал от стола, полностью насадив на свой хуй. Затем он издал серию маленьких хрюков, совпадающих с дробными толчками его бедер. Так продолжалось несколько минут, пока он не навис над ней и не поцеловал её в губы. Некоторое время они лежали в этой неловкой позе, шумно целуясь. Затем Брент встал и вытащил свой хуй из её киски. Энни опустила ноги, упираясь задницей в стол, а затем просто обмякла с громким, хорошо слышимым вздохом. Её киска выступала над телом, располагаясь на краю бильярдного стола. Сперма вытекала через её губы, как вода из горячего источника и блестела на свету. Энни не двигалась. — Охуеть, Брент. Ты действительно отменно её выебал, — сказал Сэмми, в его голосе слышалось благоговение. — Думаешь, у неё хватит сил, чтобы отсосать нам всем? Никто не ответил. Все это время миссис Россини обнимала меня, прижимая одну руку к груди, а другую — себе между ног, и упираясь задницей на мой хуй. Когда Сэмми заговорил, она повернулась в моих руках и оттолкнула меня. На мгновение я подумал, что у нас проблемы. Вместо этого она прокралась мимо меня, держа меня за руку, которой она потянула меня за собой. Мы на цыпочках поднялись по лестнице. Она тихо закрыла дверь, схватила меня и поцеловала так крепко, как меня никогда в жизни не целовали. В ответ я стукнул её телом о противоположную стену, издав определенный стук, на который, как я надеялся, никто не обратит внимания. Я подумал, что, возможно, телевизор перекроет шум. Я начал задирать её юбку, но вспомнил, что она прямая и не проходит дальше бедер. Я нашел крючок и молнию и вскоре расстегнул её. Все это время она целовала меня, держа мою голову, пока я расстегивал её блузку, а затем свои брюки. Я начал входить в неё, и обнаружил, что она чуть не захлебывается. Тогда я приложил палец к её губам и вошел в неё. Мой хуй вошел в её киску без сопротивления. Она подняла одну ногу, и я ударил её о стену, отчего сотряслись картины вдоль неё. Я был так близок к тому, чтобы кончить, но она была ещё ближе. Саша завела одну ногу мне за колени, я прислонил её к стене и вошел в неё одним неловким, толчкообразным движением, и она закричала сдавленным, захлебывающимся криком из глубины её горла, который не прорвался сквозь её зажатые зубы, который мог слышать только я Мой хуй "взорвался" в её щели, посылая электрические мурашки по моему телу и заливая темноту в моих глазах красным, оранжевым и желтым светом. Саша хрипела и билась затылком о стену, а я кончал в неё снова и снова, выплескивая поток за потоком горячей спермы в её влажные глубины. Потом все прошло. Она опустила ногу, чтобы стоять, и я расслабился, прижав её к стене, но не двигаясь. В течение нескольких долгих минут мы вместе прижимались к стене. Потом вдруг миссис Россини оттолкнула меня. — Я хочу увидеть, как она им там отсасывает, — прошипела она. — Но мне нужно привести себя в порядок и надеть что-нибудь другое. Не одевайся. Я хочу тебя снова. Она ушла в темноту, оставив меня стоять с брюками на лодыжках. Я снял туфли, брюки и нижнее белье, но оставил рубашку. По какой-то причине я не хотел быть здесь голым. Я никогда не ходил по дому голым, даже когда был один. Ходить голым в доме, полном женщин, было бы плохой привычкой, если только ты не ебёшь их. От этой мысли мой хуй дернулся. Вот это жизнь! Миссис Россини появилась в черном халате поверх короткой шелковистой черной ночнушки. Халатик волочился по полу, но ночнушка едва прикрывала её попку. Она поднесла губы к моему уху, поцеловала его, слегка лизнув кончиком языка, который завершил то, что мои собственные мысли начали в моем хуе, и сказала: — Я хочу посмотреть, как она сосет у них. Мы можем спуститься обратно? Я подумал о том, чтобы сначала спросить о её намерениях или о чем-то подобном, но отбросил эту мысль. Лучше не путать происходящее на лестнице с моей собственной маленькой драмой. Я взял свою одежду, мы спустились по лестнице и вновь заняли практически невидимую позицию за книжным шкафом в полстены. Зрелище, которое мы обнаружили, было неописуемо ужасным. Четверо парней выстроились напротив бильярдного стола. Голые, их задницы зацепились за край, руки за спиной, положенные на зеленое войлочное покрытие для баланса: Сэмми, Лэндон, Крис и Брент выстроились вдоль длинной стороны стола. Энни стояла на четвереньках перед Сэмми. Пока мы занимали свою позицию, она приподнялась и лизнула кончик его черного хуя. Он покачивался, но она поймала его губами. Сэмми смотрел на неё со смесью очарования и вожделения, его глаза были широко раскрыты и белели на черном лице. Её руки обхватили его черные бедра. Она поцеловала его хуй, пососала конец, отстранилась и обвела его языком. Опять опустилась на четвереньки и боком подползла к Лэндону. Сэмми смотрел на неё с открытым ртом, его твёрдый черный хуй блестел. Я стоял позади Саши, положив руки ей на талию. Я притянул её к себе и поцеловал в шею. Она вздохнула, но не повернулась ко мне, продолжая смотреть на открывшуюся перед нами картину. Мои руки пробежались по передней части её тела, пока я не обхватил обе её груди. Она прильнула ко мне, на мгновение опустив голову на моё плечо, но стон Лэндона насторожил её. Она вскинула голову. Положила обе руки на футляр для книг, который был примерно на уровне её пупка, и оперлась на него, прижавшись ко мне попкой. Энни держала хуй Лэндона одной рукой, а другой сосала залупу, то мягко, то сильно, то нежно, то громко и сильно, а потом отстранилась и стала лизать языком головку круговыми движениями, пока Лэндон хрюкал и стонал, откинув голову назад. Голубая вена его члена вздулась. Лэндон хрюкнул, когда она провела языком по выпуклой головке, обводя край маленького шлема, прежде чем прижать его к губам. С нашего угла мы могли видеть её губы, когда она целовала его. Пушистая черная грива покрывала её гладкую спину, но она двигалась в сторону и облизывала его, так что мы могли видеть, как её язык ласкает его хуй. Затем она открыла рот и глубоко вобрала его в себя, и пульсирующий хуй исчез из нашего поля зрения. Лэндон хрюкнул. Энни отстранилась, снова опустилась на колени и подползла к Крису. Она целовала его колени и бедра, потому что они были почти без волос, гладкие и загорелые, почти такого же цвета, как её собственная кожа. Энни провела языком по передней части каждого бедра и вниз, затем взяла в руки его толстый хуй и облизала его от головки до основания, водя длинным размашистым движениями языка. Затем она поцеловала конец и несколько мгновений сосала его. Крис стоял совершенно неподвижно, глядя на то, что она с ним делала. Я отодвинул черный халат Наташи и нащупал под ночнушкой её обнаженную попку. Я провел пальцем по её киске, и она хрюкнула один раз, звук, который смешался с ревом толпы из телевизора. Я расположился и вошел в неё, толкаясь в её тело, пока она держалась за крепкий книжный шкаф, прочно прикрепленный к полу и стене. Её глаза не отрывались от сцены перед нами. Энни подползла к Бренту и тщательно очистила его хуй языком и губами, высасывая и проглатывая сгустившиеся выделения от их предыдущего соития. Она часто хлюпала, громко сосала, а затем, когда его хуй вновь обрел свою царственную стать, взяла часть его в рот и стала усердно сосать, причмокивая при этом. Брент издал приглушенный стон. Я ебал Наташу сзади, беря её нежными, но твердыми, длинными ударами. Её канальчик был гладким, как сиропный, но обволакивал меня, как бархат. Я держал её за бедра и просто вторил движениям головы Энни, сосущей хуй сыну Саши. Энни была полна решимости полностью погрузить огромный хуй в своё горло. Она ебала его ртом, забирая его далеко в горло, что составляло лишь половину или три четверти от всей длины. Она насаживалась на него так глубоко, как только могла, и громко выдувала воздух через ноздри, пытаясь вдыхать во время глотания. Брент хрюкал каждый раз, когда она опускалась глубже, но она не могла втянуть его полностью в рот. Наконец, она встала, повернулась, взяла его хуй между подсогнутых ног, вставила его в свою пиздёнку и опустилась на него, снова принимая его в свою дыру. Её голова была поднята, и она смотрела остекленевшими глазами, но в них таилось яростное намерение. Брент был заворожен и не двигался, пока женщина прижималась своей пиздой к его хую. Я поглаживал хером миссис Россини изнутри, и у меня возникла идея. Остальные парни просто сидели на столе и наблюдали. Пришло время использовать миссис Кингстон так, как она и должна была быть использована. Я приподнял миссис Россини и прошептал ей на ухо. — Смотри туда. Держись подальше от глаз и веди себя тихо. Она кивнула. Она смотрела, как её сын ебёт женщину, или, скорее, как его ебёт женщина в её же подвале. В какой-то момент эта реальность поразила её, я думаю, и она была настолько возбуждена этим фактом, что мысль о том, чтобы смотреть, как её сын трахается, казалось, взломала все её ограничения. Она была настолько мокрой, что влага текла по её ногам и по моим. Я просто надеялся, что никто этого не заметит. Я вошел в освещенную часть подвала, снимая рубашку и будучи уже голым по пояс снизу.