Три года пролетело, как один миг! Староверческая деревня Заёбкино жила своей размеренной, неспешной жизнью.
По пыльной, деревенской дороге шел мордастый, плечистый солдат, с рыжей бородкой, прихрамывая на левую ногу.
- Никак Фядот?! – изумленно уставился на него Матвеич.
- Он самый! – ответил мужчина.
Соседи обнялись.
Не дожидаясь дальнейших расспросов, Федот продолжил:
– Вчистую списали!.. Подранило малость… Да давеча «белый билет» прописали из-за умственной ущербности.
- Во-она как!..
- Да-а… Ну недосуг мине ноне, Матвеич! Пойду… Дома поди заждалися… Опосля потолкуем! – сказал солдат и повернувшись, продолжил свой нелегкий путь.
- Заждали-и-ся… - протянул вслед Матвеич и сочувственно покачал седой головой.
***
Встреча семьей фронтовика прошла напряженно.
Андреич оторопело уставился на, невесть откуда, свалившегося сына, а Настя вдруг выронила из рук солоничку, которая щедро посыпала, недавно выскобленные ею, полы.
И только Серафима Ивановна без промедления кинулась со слезами на грудь сына.
- Леший тя принёс, окаянный! - подумал хозяин, но овладев собой, сдержанно обнял сына, поняв, что в доме отныне наступают трудные времена.
Настенька наконец опомнилась, подошла к мужу и ткнувшись лицом в его соленую гимнастерку, всплакнула.
Вдруг в избу с улицы вбежал мальчик лет 3-х с русыми, как у Федота, волосиками и уставился испуганными глазками на незнакомого дядю.
- Ванечка! Подь сюды! Тятя вот твой возвернулся… - позвала его Настя.
Следом вошла, смешно передвигая ножками, девочка. На головке у неё был повязан простенький платочек. На вид ей было годика 2, не более.
- А енто ж чья така красавица? – спросил Федот, умиленно глядя на малышку.
Всё замерли…
- Чья ж ишшо?! Наша, стал быть! – отважно просветил сына Андреич.
Ивановна стала усиленно вытирать платочком, вновь набежавшую, слезу….
- Как так наша? – оторопело уставился на отца Федот.
- Стал быть, моя с Настасьей! Вся в миня уродилась, слава Христе – пояснил Андреич. - Ко мне прислон дяржала, пока ты херманца воявал! Как и должно, стал быть, по нашей вере… А вера наша самая праведная!
- Вот енто дела-а!.. – растерянно протянул фронтовик и бессильно опустился на лавку. – Как же мы, папаня, таперя Настену дялить-то станем?.. Муж-то ить Я! – сказал он, жадно окинув взглядом ладную телом, чуть раздобревшую супругу.
- А неча её дялить! – гаркнул, топнув лаптем по скрипучему полу, хозяин – И таперича ко мне прислон дяржать будя! А не по ндраву, - вона бог, а вона порог!..
- Ан не быть тому! – вскинулся с лавки сын – Моя жона!!!
- Ладныть… Ладныть вам, кочеты! - встряла в спор Ивановна и, как третейская судья, добавила – Вмястях Настёна таперича с вами жить будя!
Андреич грозно посмотрел на жену, нахмурив густые брови, но спорить не стал.
Подумалось:
- Чисто насовсем бы, треклятый, Наську не отнял! Попривык ить я к ладному телу голубки-то!.. Хоть ить на сменку её пользовать станем! Усё полегше…
Настя зябко вздрогнула всем телом, и боязно обхватила пышные груди локтями, пытаясь сжаться в комочек, и затем провалиться прямо в преисподнюю за всё свои грехи!..
Угомонились… Примолкли, каждый думая об одном:
- От ить жизня!..
***
«Молодым» на лето, по причине малой площади дома, решили выделить отдельное, просторное помещение – хлев!
- Пущай милуются вместях с курями! – подумал злопамятный старик.
Делать нечего! С милой и в шалаше – рай!
Пока не завечерело, Федот соорудил по соседству с насестом семейный лежак, щедро навалив туда сена.
Покумекал:
- Слухать квохчущих курей всё ж приятней, чем мычащих и жующих тёлок за стеной…
Мужик топтался возле лежака, с нетерпением поджидая ядрёную супругу.
Настенька пришла к мужу на ночлег в исподнем, неся в руке керосиновую лампу и помня строгий наказ тятеньки:
- Не спалите хлев с поганцем! Шоб яму треснуть!..
Федот тут же сгробастал Настю в охапку.
- Полегше, Фядот Степаныч, ровно медведь! - попыталась отстранить его молодая женщина.
- Истосковалси! Люба ты мине, горлица! - нашептывал муж, жарко прижавшись к женушке.
- Уж не чаяла и свидеться! Мыслила – порешили табя…
- В лазарете лежмя лежал… - горячо отвечал Федот, между тем обхватив, через сорочку, тёплую, спелую грудь жены, которую стал жарко мять.
- Ручищи у тябя, ровно клешни! Полегше тискай, а то ан ворочуся в избу…
Супруг чуть сбавил хватку.
- Ладныть вот, хоть тятенька нежил, пока табя ни было… - продолжала Настя.
- Срамота то, кумекаю! Паскудство, грю, одно!.. – посуровел муж.
Но разбираться с женой детально было недосуг… Болт упрямо вставал под штаниной и рвался в бой!
- Дак по нашей вере - благодать, тятенька грил!.. – оправдывалась Настенька.
Не желая больше тянуть время, здоровяк Федот завалил Настю в мягкое сено, попутно задрав, почти до шеи, сорочку. Спелые, как дыни, груди призывно развалились по голому телу, белея в слабом свете лампы, и маня их попробовать на вкус…
Мужик глянул вниз и почти обезумел от страсти, увидев между полноватых бедер жены её роскошное, кудрявое богатство. Не помня себя, он собрал своими широкими ладонями нежное тело грудей и сведя вместе, стал целовать и покусывать вмиг вытянувшиеся соски супруги.
Настя томно застонала, и обхватив голову мужа, посильнее прижала к себе
Не в силах больше сдерживаться, Федот накрыл своим широким телом, Настеньку, уже раздвинувшую ноги и готовую принять его в себя. Затем чуть поднаправил свой немалый, голодный болт и резко вошел в теплую пещерку жены.
Сочащееся влагалище женушки жалобно хлюпнуло и по самый корень заглотило мужнин конец.
Вскрик Насти перепугал, пристроившихся на ночь, курей, и они недовольно заквохтали.
В хлеву раздалось:
- А-а-х-х!... Ко, ко, ко….
Порядок в хлеву наконец навел петух, сказав свое грозное:
- Куда-а, куда, куда!..
Сквозь сладкую пелену затуманенного мозга, Насте послышалось:
- Туда-а, туда, туда!..
- Ох, любо! Ох и хмельно мине! Кочет… и тот смекает! Туда-а, да-а-а…. Токо туда-а, Федя… Ишшо… Шибче! – шептала, как в бреду, Настя.
Его здоровый член пpоник непривычно глубоко для Насти, и победителем упеpся в лихоpадочно подрагивающий зев матки, вызвав у неё протяжный, завораживающий стон.
Федот, имея жену, тоже стонал от избытка чувств… Но чувства его были двойственные. С одной стороны он вдоволь наскучался по бабе на фронте, а с другой – его пожирала ревность, что годами до него, тут вовсю хозяйничал хуй тятеньки!
Он засаживал жене по самые яйца, наслаждаясь процессом, и словно пытаясь выместить, таким образом на ней, всю свою накопившуюся, за день, злобу…
Настя, подстраиваясь под мужа, умело подмахивала ему, встречая пиздой резкие и глубокие движения его члена. Она, напротив, еблась так, словно пыталась вымолить у мужа прощение, за всё свои вольные и невольные грехи.
Пизда жалобно чафкала, пытаясь дополнительно выделить, и без того заливающий ее, сок.
Куры порой раздраженно квохтали, а за стеной мычали телята, никак не желающие смириться с изменениями, произошедшими в их царстве-государстве…
***
Не находящий себе покоя, Андреич, встал с палатей, стоящих за печью и осторожно направился к двери.
- Ты ента куды? – тихонько раздался голос Ивановны с палатей.
- Никшни старая… До ветру!.. – раздалось в ответ.
Подглядывающий в щель хлева, Андреич, возбудился не на шутку, увидев совокупление сына со снохой.
- Заездит Настюху! Право слово заебёт, благостную! От ить супостат, от ить поганец!... Кабы харю мому сынку набок свернуть! От ить славно б стало! – думал старик – Ан силища в ём, обормоте, эвон какая! Жоманет, каналья, по мусалам и – и поминай как звали…
***
Но тут вдруг «благостная не сдюжила» и взвизгнув тоненьким голоском, поймала оргазм, забившись под мужем в мощном экстазе…
Федот, уже будучи на самом краю, громко рыкнул при этом, и догнал супружницу.
Мощная струя семени, так непомерно долго ждавшая выхода, как разрушающий всё на своем пути, поток, хлынула в пизду Настеньки, заливая всё ее потаённые местечки…
***
Андреич, чуток запыхавшись, вбежал в избу с раскачивающимся хуем. Не раздумывая более, он прилёг на палати, задрал сорочку и засадил елду под широкие ягодицы Ивановны. Та даже ото сна и опомниться не успела!
- Эк, тебя сызнова разобрало, батюшка!
А Андреич, лишь двинув тазом пару раз, уже облегчённо застонал…
- Тихо, старый, тихо! Малые спять…
В избе наступила тишина, а за окном сверкнула молния, и чуть спустя раздался гром – предвестники летней грозы.
Свят, свят, свят! – истово перекрестилась испуганная Ивановна…
***
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Уважаемый читатель! Если рассказ Вам понравился – не забудьте лайкнуть!
